Он выглядел так, будто его ударили по голове секирой.
— Мне это снится? — спросил он.
— Послушайте, Херрик, вы не спите. Это дело можно завершить одним путем. И мы идем по нему. У меня есть одна идея, и я хочу закончить работу, не перерезая ничьих глоток.
— Хорошо,— сказал он.— Только начните сначала.
Я поставил на стол виски, сифон и сигареты. Потом начал рассказ с самого начала.
4
В половине первого я надел шикарный серый костюм, бледно-голубую шелковую рубашку и галстук цвета морской волны и отправился с визитом.
Я взял такси и поехал на квартиру Монтаны Келлс. По дороге я обдумывал, найду я там эту детку или она решила сменить квартиру. Но я надеялся, что она там, поэтому отчетливо представлял ход, который она должна сделать.
Я доехал до дома, нашел ее в списках жильцов, поднялся на лифте и нажал кнопку звонка. Через минуту дверь открыла какая-то баба — в черном платье в обтяжку и в фартуке. Она спросила, что мне нужно. Я ответил, что хочу поговорить с мисс Келлс. Она сказала, что не знает, дома ли мисс Келлс, но сейчас пойдет и выяснит это.
Я отодвинул ее и вошел. Даме в фартуке я сказал, чтобы она не вопила, а сам прошел по коридору и открыл дверь. Монтана была дома. Я вошел и сел на ее постель. Она сидела перед зеркалом с печальным выражением, в бюстгальтере, розовых французских штанишках и шелковых чулках. Это одежда в сочетании с черными туфельками с четырехдюймовыми каблуками делала ее похожей на картинку в журнале «Жизнь парижанки», когда Франция была Францией, а не захолустной деревней между Берлином и Римом. Она вскрикнула и уставилась на меня.
— Будь я проклята, если это не мистер Кошен,— пробормотала она. Лицо ее приняло выражение детской невинности.— Разве я не могу побыть одна в своем доме? — спросила она,— Это моя спальня, и я не люблю, когда в нее заглядывают прохожие.
— Послушай, радость,— сказал я,— я и раньше видел женщин в розовых штанишках. Я осмелюсь сказать, что все розовые штанишки в мире кажутся мне одинаковыми.
— Да,— сказала она.— Я уже слыхала от тебя подобные речи! А потом ты скажешь, что дама всегда платит.
— Ты не веришь мне,— заметил я.— По крайней мере, дама, о которой я рассказываю, не ты.
Я снял пальто и шляпу и сложил в углу. Когда я вернулся, Монтана набросила на себя крепдешиновый халатик с меховым воротником. Некоторые из вас, ребята, могут подумать, что это от скромности. Но не поймите меня неправильно — эта пройдоха сумела бы показать свои телеса даже будучи одета в броню.
