. Одной из жертв был Легба (Legba), «гаитянский обманщик неопределенного пола, с коричневой кожей и в дорогом жемчужно-сером костюме, цилиндре и темных очках». Другой жертвой был Старсингер (Starsinger), «женский персонаж, высокая, толстая невзрачная женщина с коричневыми волосами». Под контролем куклы вуду, управляемой Банглом, Легба был вынужден есть лобковые волосы, а Старсингер ранила себя ножом для стейка. Действия Бангла, хотя и не были физическими насилием, тем не менее, были очень оскорбительными для всех пользователей.
Шутки и злоупотребления господина Бангла заставили участников MUD понять, что их неуправляемый мир несовершенен. Бангл оскорбляя других, единолично разрушал то, что делало LambdaMOO забавным и привлекательным для всех. Бангл был похож на ребенка, который не играет по правилам и готов всё разрушить по своей прихоти, не считаясь с остальными. Как написал Легба на доске объявлений: «Я склонен думать, что ограничительные меры здесь создают больше проблем, чем предотвращают. Но я также думаю, что мистер Бангл был порочным, мерзким придурком, и я хочу, чтобы его жалкая задница была превращена в пепельную кучу».
Пока сообщество спорило о том, что делать, старший администратор MUD, известный как Волшебник (Wizard), совершил односторонние действия. Он уничтожил бессмысленного мистера Бангла, навсегда исключив этот персонаж из сообщества. Но опыт с Банглом привел к политическому пробуждению в мире LambdaMOO. Пользователи, разбросанные по всему миру, начали понимать, что им нужны правила для управления своим виртуальным сообществом. Медленно, нерешительно, но с ростом самосознания, они создали политическое сообщество, привязанное к физическому пространству, с правилами голосования, поведения и разрешения споров. Диббел оценивал это очень оптимистично. Мы должны, сказал он, «без иллюзии взглянуть на существующие возможности для создания онлайн-обществ более достойных и свободных, чем те, которые наносятся на карту из земли, бетона и капитала».
Эта притча о кибер-справедливости затронула важные моменты. В тот период было популярно представление об Интернете как особом харизматическом «месте». Эта метафора, которая до сих пор пронизывает дискуссии об управлении Интернетом, возникла в первые дни Сети, когда действительно чувствовалось, что она отделена от реального мира. В те дни (конец 1980-х и начало 1990-х) Интернет действительно был больше похож на уникальное место. Люди в те дни не пользовались Интернетом для покупки книг и бронирования авиабилетов. Они использовали его для участия в сообществах, где не встречались лицом к лицу, но при этом близко знакомились друг с другом. Независимо от того, участвовал ли пользователь в MUD, играл ли в компьютерные онлайн-игры, публиковал ли сообщения на «досках объявлений» или говорил в ранних программах «чата», он получал большой новый опыт. Какими бы ни были последствия «там», от обмена идеями программирования или споров о причинах Первой мировой войны, «здесь» в реальном мире, который они называли «мясным пространством» (meatspace), не было никаких последствий. Этот опыт автономного и живого общения в виртуальном пространстве, естественно, привел к убеждению, что это место может и должно, управляться пользователями, которые его составляют.
