А карьера у Кати развивалась стремительно. К моменту нашей свадьбы она была уже заместителем начальника хозяйственного отдела Московского Управления НКВД в звании лейтенанта Государственной Безопасности. Я по-прежнему работал на Воздвиженке, совершенно не имея карьерных устремлений. Пусть небольшая, но всё-таки близость к власти и так давала много льгот в небогатой жизни нашего времени.
Пышную свадьбу решили не устраивать, собрали только несколько хороших приятелей, — близких друзей ни у меня, ни у Кати не имелось. А десятого июля мы были, уже как семейная пара, приглашены на Лубянку на празднование четвертой годовщины создания Народного Комиссариата Внутренних Дел. После торжественных речей в актовом зале часть гостей пригласили на банкет. Руководство, естественно, сидело за отдельным столом, но когда немного выпили, все разбрелись по залу. Присутствовали высшие руководители, я впервые близко увидел товарища Ежова, Лаврентия Павловича Берию, знаменитого на всю страну Матвея Давыдовича Бермана, друга Горького, Михаила Петровича Фриновского, героя Гражданской войны. И тогда же я во второй и последний раз встретил Каграманова, хотя назвать это встречей вряд ли возможно. Каграманов похудел, был подтянут, даже красив в своей парадной форме. Я попытался протолкаться к нему, поздороваться, — люди и в таких высоких чинах обычно хорошо помнят своих врачей, часто дружат с ними, на что я, впрочем, совершенно не претендовал, зная свое место. Хотел лишь поздороваться, если повезёт — представить Катю. Я схватил её за руку, ничего не говоря, потянул за собой. Мне почти удалось приблизиться к Каграманову, и он заметил меня. На секунду мы зацепились взглядами, и на ту же секунду он привиделся мне, лежащим в больничном белье на больничной койке, бледный, усталый от болезни и всецело зависящий от меня одного. Что-то торкнулось внутри, будто живое, я физически ощутил это, как ощущают тяжесть за грудиной больные стенокардией. Но это «что-то» было совсем не моё, чужое, привнесённое извне, от этого неприятного ощущения закружилась голова. Я успел заметить в лице Каграманова интерес, впрочем, тут же угасший. Он скользнул по мне цепким взглядом, который я очень хорошо помнил, и отвернулся. Я огляделся в поисках Кати, потерявшей мою руку, пока я тащил её к Каграманову. В этот момент приветливо улыбавшийся молодой человек в штатском крепко взял меня под локоть. «Вам туда», — шепнул мне на ухо, указывая в сторону нашего стола. Меня сразу оттёрли от людей, окружавших Каграманова, и я потерял его из вида. Зато увидел Катю, машущую мне рукой.
