, на что опечаленный метальщик ножей скорбно отзывался:
— , …
…И дважды Томпсон забирал свои слова обратно!
При этом зять цедил сквозь зубы:
— !
Но — увы, нет средства, коим можно было бы избегнуть смерти, надо всеми царит она безраздельно. А тому, кто пока на плаву, надо вычерпать воду из лодки своей и легко и весело к иным берегам устремиться…
Так стал законным наследником бродячего кратера со всеми лилипутами, наездниками, цыганами и уже старым силачом . Того самого шапито, куда угораздило попасть нашего Ботика — двадцать восьмого августа 1915 года — по честно заработанной контрамарке.
На рассвете они с «прогоняли» коней, потом, взмыленные, метались между конюшней и ареной на посылках у наездниц, а после мыли разгоряченных лошадей и «вышагивали» их вокруг шатра, давая остыть.
Премьеру знаменовало выступление местного великана Луки , которого за версту приметил на базарной площади.
шел, мрачно оглядывая окрестности, невеселые думы одолевали его.
На второй год войны у него из цирка забрали в солдаты «человека без костей», за ним — шпагоглотателя, а следом — эквилибриста на бутылках и стульях. Из-за границы больше никто не приезжал, там! Мировые звезды спешно покидали Россию, увозя дрессированных тигров, львов и слонов, как магнитом притягивающих публику.
Сборы упали. К своим номерам приходилось добавлять чуть ли не петрушечников или базарных канатоходцев с кипящим самоваром.
— , — думал . — Осталось мне вывести на арену шарманщика с попугаем на плече.
Тут-то и улыбнулась неслыханная удача — он узрел великана!
остолбенел.
— , … — подумал он и, словно камышовый кот, — тихим пружинящим шагом — двинулся навстречу своей фортуне.
Чем ближе подходил, тем сильнее билось его сердце. В уме он уже подсчитывал барыши, которые этот рыцарь наживы, корсар с каперской грамотой, размечтался огрести, заманив витебского верзилу на представление. Да он и сам был ошеломлен чуть ли не трехметровым исполином, разгуливающим с тростью по базару! Особенно когда приблизился к великану вплотную — лбом он уперся в пряжку его ремня. Зато сапоги, едва доходившие до колена, достигали пупка директора шапито.
Мозг заработал на пределе, голова пошла кругом, как у пьяного, он уже заранее предвкушал, какой фурор вызовет появление на арене этакого мастодонта. Поэтому учтиво представился Гулливеру и без всяких околичностей предложил ему бенефис и «губернаторский» гонорар. А получив согласие, в припадке великодушия поставил Луку на «казенное» довольствие.
