.
Сам Томпсон служил матросом на британской канонерке, угодил в плен к русским, бежал, пересек донские степи, пытаясь вернуться в Англию. По дороге выучил несколько русских фраз, так что мог столковаться в деревнях о еде и ночлеге. Бродил по задворкам российской империи, в Галиции с такими же бродягами-цыганами, за пару фунтов стерлингов продавшими ему ворованных лошадей.
Эти первые лошади графа Дракулы и стали примами стихийно возникшего цирка, а цыган и вор Васька, которому Томпсон дал звучное имя , — звездой его сомнительного шапито.
Постепенно цирк обрастал артистами: пара лилипутов Гарик и до своей блистательной карьеры коверных промышляли в Одессе мелкими кражами, проникая в дома зажиточных обывателей через открытые форточки.
Львове Гарик познакомился с обворожительной лилипуткой . Гарик был парень не промах, возгорелся огонь до небес, объятая страстью, сбежала отчего дома и до скончания дней пребывала Гарику нежной подругой, партнершей по репризам, а также наездницей и танцовщицей «доньей ».
Тридцать лет на манеже цирка, если можно так выразиться, первую скрипку играл атлет Иван Гром. Томпсон вычислил его во время одной кошмарной в Одесском порту. Из-за чего уж там вспыхнула драка, не понял, грузчики молотили друг друга почем зря пудовыми кулаками, пока не вмешался здоровенный с ярмом для таскания тяжестей и железным крючком на веревочном обрыве. Ввинтившись в самое пекло, он раскидал разъяренных голиафов, и предотвратил дальнейшее кровопролитие.
Томпсон восхитился отвагой одесского богатыря, видом его напруженных мускулов, попросил разрешения ощупать трицепсы, грудь и шею, похлопал по спине, заглянул в рот — будто покупал арабского скакуна.
Но добродушный Иван явно не тянул на роль «человека-зверя», а всячески пытался скромно ограничиться «русским львом, обладающим непревзойденной силой», в чем не возникало сомнений: он вязал узоры из железных прутьев, жонглировал многопудовыми гирями, рвал цепи и гнул у себя на шее стальные балки. В конце номера Иван
