Начать хочется издалека. Я не большой любитель пива и пью этот напиток достаточно редко. Но каждый раз, оказываясь в Мюнхене, я выпиваю высокий бокал пшеничного нефильтрованного Weissbier. И надо признаться, побуждает меня на это в большей степени даже не только вкус этого напитка, а неизменность этого вкуса. Этот вкус не поменялся для меня с 1989 года, когда я впервые попробовал это пиво в мюнхенской пивной, глядя в телевизор, где сокрушали Берлинскую стену. И каждый раз, делая первый глоток сквозь толстую пену, я как бы одновременно путешествую в достопамятный сокрушительный 1989 год и в мир платоновских идей: вот она, Идея Нефильтрованного Пшеничного Пива, явленная во всей своей чистоте, абсолюте и неизменности!
Точно так же можно кому-нибудь, пригубив какого-нибудь итальянского диджестива, например “Аверно” или “Лимончелло”, совершить путешествие во времена д’Аннуцио, Маринетти и первых манифестов декадентствующих футуристов, а глотнув абсента – оказаться в студенческом шестьдесят восьмом или еще раньше на Монмартре, в компании Безумной Кики, Пикассо и Модильяни.
Неизменность качества любимого напитка наполняет самого несчастного из людей Покоем и Волей. “Хоть это не обманет”, – говорится в таких случаях.
Ну а теперь о нашей русской водке.
Прожив 1992 год в Берлине и вернувшись на родину, я задал моему шурину Коле, встречавшему меня в Шереметьево, сакраментальный вопрос, который задают все пьющие национальный напиток соотечественники после долгого путешествия:
– Какую водку сейчас можно пить?
Коля всерьез задумался. И назвал два сорта водки.
– Все остальное лучше не пить, – добавил он.
И это остальное действительно обескураживало. Его было страшно много. Войдя в супермаркет и увидев стеллаж с водками, я представил священный ужас Венички Ерофеева, воскресшего и созерцающего это разнообразие водочных имен. Больше всего тогда меня потрясла водка “Сальвадор Дали”.
Год я смело покупал и пил те два сорта. Но вскоре они стали напоминать разведенный водой спирт и вошли в разряд “это лучше не пить”, а их место заняла еще какая-то водка. И так продолжалось каждый год. И продолжается по сей день. Как смена русской власти – бывший властитель, в которого верили, которого любили, оказывается дрянью.
И опять я задаю друзьям этот почти метафизический вопрос:
– Что можно пить сейчас?
И каждый называет свой сорт. И доказывает мне, что только эту водку можно сейчас пить. Но это вовсе не значит, что через год эта водка не будет записана в разряд дряни. Получается, что в России уже три “проклятых” вопроса: “Что делать?” “Кто виноват?” и “Что пить?”.
