— Я позволила парню втянуть себя в одну глупость.
— Ничего себе глупость, что за нее арестовали! Надеюсь, у меня не будет неприятностей? — сказала Энди, и они обе рассмеялись. — Ладно, готова начинать?
Странный это был денек. Сиджей выводила меня на открытую огороженную площадку поиграть с другой собакой, а сама на несколько минут уходила. Затем снова появлялась и вела нас с той другой собакой гулять на поводке вокруг здания. В течение дня ее обувь и штаны становились все более мокрыми, и от них исходил замечательный аромат собачьей мочи. Было так весело!
В конце дня мы с Сиджей стояли и наблюдали, как Энди играет с большим коричневым кобелем. Сиджей потирала спину и вздыхала. Перед Энди стояло несколько металлических ведер, и она поочередно подводила пса к каждому из них, а он нюхал, что внутри. Возле одного из ведер Энди говорила: «Чуешь? Теперь лежать!» — пес ложился, и она давала ему угощение. Увидев, что мы смотрим на них, Энди вместе с собакой подошла к нам.
Мы с коричневым псом обнюхали друг друга сзади.
— Это Люк. Люк, тебе нравится Молли?
Мы оба взглянули на нее, услышав свои имена. Люк был очень серьезным псом, я сразу поняла, совсем не такой, как Рокки, которого интересовали только развлечения и любовь Трента.
— Итак, всего шесть часов, включая перерыв на обед, правильно? — сказала Энди.
— Да уж. Шесть блаженных часов. Осталось всего сто девяносто четыре.
Энди рассмеялась.
— Я подпишу форму в конце недели. Спасибо, ты прекрасно справляешься с работой.
— Наверное, в будущем я стану экспертом по собачьим какашкам.
Мы снова поехали кататься на машине, и я сидела на переднем сиденье. Мы отправились к Эмили. Подъезжая к дому, увидели там Глорию, которая разговаривала с мамой Эмили. При виде своей матери Сиджей напряглась.
— Вот замечательно, — пробормотала она. — Просто великолепно.
— Вам двоим нужно поговорить, — сказала мать Эмили, когда мы подошли к дому. Потом она зашла внутрь, а я осталась рядом с Сиджей, которая стояла, не шелохнувшись. Ароматы Глории подавляли все остальные запахи вокруг.
— Что ж, — начала Глория, как всегда, мрачная, — не хочешь мне ничего сказать?
— Вижу, у тебя новый «Кадиллак», — ответила Сиджей. — Симпатичная машина.
— Я не об этом. Я с ума сходила от беспокойства. Хоть бы позвонила, сказала, где ты. Я ночью глаз не могла сомкнуть.
— Чего ты хочешь, Глория?
В большом окне на фасаде дома возникло какое-то движение: Дэл раздвинул шторы и выглядывал на улицу. Потом рука матери схватила его и оттащила от окна.
