— А вы позовите подельщика с собой.
— У нас принято обсуждать деловые вопросы с глаза на глаз. Я не могу нарушать купеческих правил. Не мной заведено — не мне отменять.
— Ну что ж, как изволите. Тогда я пошёл, ужасно есть хочется.
Алексей Яковлевич вышел из купе и отправился по мягкой ковровой дорожке, устилающей пол пульмановского вагона, в конец поезда в поисках вагона-ресторана. Новый тёмный костюм удачно подчёркивал его стройную фигуру, придавал серьёзный вид и как будто даже прибавлял пару годков.
Поезд тем временем приближался к станции Окуловка, знаменитой своими писчебумажными фабриками. Машинист начал сбрасывать пар, и из окон послышалось шипение и свист. Пассажиры с любопытством разглядывали приближающиеся строения, но выходить с багажом никто не собирался, видно все находящиеся в поезде ехали до Санкт-Петербурга. До столицы оставалось не так уж далеко.
Пока паровоз медленно останавливался, к выходам из вагонов потянулись желающие «освежиться» в станционном буфете. Кондукторы яростно кричали:
— Станция Окуловка! Стоянка поезда пятнадцать минут!
Двери открылись, и засидевшаяся публика высыпала на платформу. Навстречу им шли люди, ожидающие поезда, чтобы занять свои места. Вот ведь жизнь: одним надоело в поезде, а другим — ждать поезда. Всегда чего-то не хватает для счастья.
Алексей, извиняясь, протискивался между новыми пассажирами, толпящимися возле входов. Ресторан находился после окончания пульмановских вагонов. Затем к поезду были прицеплены обычные общие вагоны с более дешёвыми местами. Как правило, в них ехали мелкие чиновники и крестьяне. Раньше Рябичкин путешествовал только в таких вагонах, там ему было комфортно. Когда народ попроще — это даже лучше, не нужно задумываться о тонкостях светского общения. Говоришь простым русским языком и не боишься выглядеть некультурным. Нет, не подумайте, что ругаться. Боже упаси. Помощник пристава не позволял себе такого. Обычные житейские слова, которыми каждый пользуется дома. А теперь вот приходилось перестраивать свой язык и обдумывать каждую фразу. Взять, к примеру, этого соседа-купчика. Какой-то он непонятный. Такое впечатление, что чего-то недоговаривает или боится. «Может, я ему что-то не то сказал», — думал Алексей. — «Или предложение позавтракать вместе, так вот сразу, неуместно. Не знаю. Ну и ладно, сяду за отдельный столик и поем спокойно один».
* * *
Только через полтора часа Рябичкин возвращался в своё купе. Спешить было некуда, и беседовать с Выдриным тоже не хотелось. А так за завтраком, глядя в окно, обмозговал свои действия в Петербурге, подумал о разговоре с кем-нибудь из народовольцев, заключённых в Петропавловской крепости. Вероятность, что кто-то из них заговорит, мала, но попробовать можно. Чем чёрт не шутит…
