Я принялся набирать номер таксомоторной стоянки. На вопрос диспетчера, куда ехать, сказал:
— Туда и обратно.
Он заметил, что это странно: все норовят уехать только туда.
Шофёр оказался пожилой, добродушный, из тех, кто ничему не удивляется.
В машине она сказала:
— Если вам действительно всё равно, куда ехать, то, может быть… Нельзя ли проехать через Лефортово? Вам правда всё равно?
— Это где Лефортовская тюрьма? — отозвался шофёр.
— Да.
— Могём.
Он спокойно сделал разворот под красный свет, мы поехали в Лефортово. По-летнему рано рассвело, на улицах не было ни души, и в пустом мёртвом городе лихо было ехать. Потонувшее в зелени Лефортово встретило нас лишь утренним птичьим гамом. Шофёр мягко затормозил под высокой кирпичной стеной.
— Будете выходить? Не спешите, я подожду.
Мы вышли. Татьяна отошла подальше от стены, пытаясь увидеть здания по ту сторону её.
— Не могу ничего узнать. Ничего не узнаю… Да, в те ворота меня провезли… Ворота на месте. Может, это было в том доме, но почему у него забиты окна?
— Это тюремные козырьки. Разве тогда не было?
— Да были же, но я ищу следовательский кабинет. В нём была лишь решётка, и из окна видны две заводские трубы. Да! Вот он. Трубы есть. Значит, я смотрела на них вот так, оттуда… Да, вон там этот кабинет, был во всяком случае.
— Думаю, там он и сейчас, — сказал Андрей, разглядывая окна.
— Я смотрела в окно на две трубы, меня пытали, заставляли подписать, что я шпионка… Был следователь, фамилию помню: Сурдуков. Он сейчас не должен быть стар. Может, даже там же сейчас сидит.
— Пожалуй, другой. Сурдуков — на персональной пенсии.
— Да, теперь вижу, всё на месте. Это очень важно. Женское отделение там… Но этот корпус, по-моему, новый… Стена.
Она подошла к стене, провела по мощной кладке ладонью, низко опустила голову.
— Стена Лефортовской тюрьмы — это же не Стена Плача, не путайте, — грубо сказал Андрей. — Та в Иерусалиме, Таня.
Шофёр моментально проснулся, лишь мы взялись за дверцы. Улыбнулся понимающе и сочувственно:
— То не наш человек, что не сидел. Многие приезжают вот так, как вы. Посмотреть снаружи. Снаружи-то смотреть хорошо. Эх!..
На Киевском вокзале мы были ровно в половине девятого. Машину отпускать не стали, только вышли на минуту проводить Татьяну до входа.
— Спасибо за выдумку с машиной, — сказала она. — Я давно должна была побывать в Лефортово. Это очень важно. Но всё не выходило. Хотите посмотреть, какой я в то время была?
Она достала из сумки портмоне, из него вынула помятый конверт, в нём оказался тщательно завёрнутый и перевязанный нитками бумажный пакет, из которого и была извлечена ветхая, обтрёпанная по краям фотография. Это была она в юности.
