Никого, кроме библиофилов, здесь не было.
«Господа! — сказал профессор Скворлыгин. — Не пора ли отужинать? Прошу всех к столу». Библиофилы не заставили себя уговаривать, задвигали стульями, рассаживаясь.
Круг избранных — понял я наконец, где очутился. Актив Общества, сливки Общества. Гляжу на выход невольно. Адью — и домой. «А вы?» — Меня приглашают сесть, меня — персонально. Нет, я стою, никуда не ушел, не сел еще, потому что стоя удобнее — именно мне доверяют открыть бутылку шампанского.
Зазвякали вилки и ножи.
Что ели, пожалуй, не буду описывать, хотя мог бы и отметить кое — что, ну хотя бы (не удержусь) жульен: «Жульен шампиньоновый с эстрагоном, — рекомендует профессор Скворлыгин с классической приятностью в голосе. — Не находите ли его аппетитным?»
Все находят жульен аппетитным, о чем тут же докладывают сияющему от счастья профессору. Это он, профессор Скворлыгин, виновник сегодняшнего торжества, — первый тост был за его доклад, за его успех. За его изыскания.
А второй — за меня.
Почему за меня? — Почему-то. — Буду принимать все как должное.
Иногда появляется Лариса, официантка, по всему видно, свой человек. «Ну что, мальчики, сыты?» «Ларисочка, — вкрадчиво мурлыкает пожилой библиофил с бакенбардами, — вы так похожи на Анастасию Николаевну, на жену писателя Федора Сологуба…» Куда с большим вниманием Лариса слушает Долмата Фомича, перед ним наклонясь, но ровно на столько, чтоб и тому пришлось вытянуть шею: он ей что-то на ухо шепчет, — не пора ли, быть может, принести канапе?
«Это правило или исключение?» — обводя стол взглядом, спрашиваю соседку свою, Зою Константиновну, единственную библиофилку на все Общество библиофилов. «У нас, — отвечает она, — богатые спонсоры. Хотите филе?»
Потом библиофилы играют. Каждый называет фамилию малоизвестного ныне автора, причем обязательно надо называть писателя второй половины XIX века, и все выкрикивают, кто больше знает, что тот написал.
«Баранцевич!»
«Воробушек!» — «Куколка!» — «Акулина!»
«Новодворский!»
«Карьера»! — «Тетушка»! — «Сувенир»!
«Мачтет!»
«Хроника одного дня в местах не столь отдаленных»!
«Не спи-те, — нараспев проговорила Зоя Константиновна, положив ладонь на мое плечо. — Вы упускаете свой шанс».
«Мне кажется, я действительно сплю», — сознался я честно. «Во сне не пьют. Налейте мне мадеры». — «Лично я как раз часто пью во сне». — «Вот как? Это признак алкоголизма, — и, подумав, добавила: — Или травмы. У вас разбитое сердце».
