кие.
-- Тогда стоило все это затевать? Такие затраты -- и ради чего?
-- Это, Жень, с какой стороны глядеть. Была, скажем, такая наука евгеника, -- запретили. Оно и понятно, -- интересы индивидуума -- это всего-навсего интересы одиночки. Ну, а если глобальнее за дело взяться? Не о почках с селезенками думать, не о клонировании биопротезов, а разом о миллионах живущих на земле? Улавливаешь, нет?.. Они ведь там тоже живут, головы ломают -- как и что. И ведать не ведают, что рядышком мы с фонендоскопом -- пыхтим и ждем, когда кто-нибудь сообразит каким же образом из всего этого выкручиваться.
-- Послушай, может, и генетику поэтому запретили? -- Евгений Захарович снова поглядел на безжизненный шар. -- Чтобы, значит, блюсти секретность и все такое.
-- Может, и так, -- голос Юрия снизился до шепота. -- Только я, Жень, так думаю: Бога не переплюнешь. Как там ни суетись и ни дергайся. И на чужом горбу в рай тоже не въедешь.
-- Но ты говорил, один-единственный у вас что-то там получилось. Дескать, был какой-то контакт. Помнишь, года три или четыре назад?
Юрий скривился.
-- А что толку?.. В конце концов и тот шар спалили. Как сотни предыдущих. Термитная печь, вытяжной шкаф -- вот она здешняя перспектива! То есть, может, и вышло бы что путное, только не с нашими Гиншпугами. Пока расшифровывали сигнал, пока докладывали по инстанциям -- то да се, неделя прошла. В общем сдох шарик. Устал ждать. А тот сигнал, очень даже возможно, был их последним SOS. Дали по вселенной радиопосылом и сгорели.
-- Грустно...
-- Еще бы!
-- А что теперь с этим будет? -- Евгений Захарович кивнул на висящего в гравиполе "мертвеца".
-- А что с ним может быть? Приедет комиссия волкодавов -- обнюхают, сфотографируют со всех сторон и спишут за ненадобностью, -- Юрий похлопал ладонью по лежащим на столе папкам.
-- Будет желание, загляни как-нибудь сюда. Вот где пик шизофрении! Железобетонный цикл без единого пробоя: стадия первая -- зачатие, стадия вторая -- выявление разума, стадия третья -- крах.
-- Таких папок и у нас хватает. Нашел чем хвастать... -- Евгений Захарович вскользь глянул на часы, нехотя поднялся. -- Ладно, не буду тебя засвечивать. Пойду.
Уже на выходе, он оглянулся на Юрия, тихо поинтересовался:
-- Послушай, а может, и мы для кого-нибудь -- то же самое? В смысле, значит, так же вот висим... -- Он многозначительно шевельнул бровями.
-- То есть, как это? -- Юрий вскинул на него испуганные глаза. -- Ты хочешь сказать...
