Скорчившись в позиции лямбда, на потолке мирно спал Чукки Даун. Он плотоядно причмокивал во сне, изредка сплевывал и все время поддергивал норовящее свалиться с него одеяло.
«Ага!» — сказал я и резко обернулся, потому что за спиной моей раздался звук шагов. Это был Фил, он прошел мимо меня босиком под звуки далеких тамтамов, его глаза были закрыты, а толстые негритянские губы шевелились, отчетливо произнося в такт шагов:
«Дох, дох, дох».
Когда бармен поравнялся со мной я резко схватил его за плечо и крепко сжал, надавив указательным пальцем в том месте, где по моему мнению, пересекались энергетические потоки обоих миров. Фила тут же выгнуло дугой, он открыл глаза и чужим незнакомым мне женским хрипловатым голосом произнес:
— Юзеф, а вы испытывали когда-нибудь Дифракцию?
Я посмотрел на бармена в упор и ответил, то ли ему, то ли той сущности, что все еще сидела внутри:
— Фил, я испытал в этой жизни все, и врядли какая-то Дифракция будет долго испытывать мое терпение…
Хриплый голос расхохотался, на Фила было жалко смотреть. Судорожно дергая суставами, он вытащил из кармана штанов небольшой холщовый мешочек, в котором что-то шевелилось и перекатывалось. Он протянул его мне со словом: «Смотри!»
В мешочке была прорезана узкая щель, я заглянул в нее, но ничего не увидел.
— Ничего не видно, — сказал я.
Фил отчего-то обиделся и сказал своим обычным скучноватым голосом:
— Ну вот, больше не покажу.
— Ну и не надо, — я тоже обиделся, достали они со своими загадками.
Бармен надолго задумался, потом почесал свой могучий затылок и произнес:
— Ладно, хочешь еще посмотреть… — похоже, он приходил в себя.
— Достал…
— Ну, Юзеф, ну не сердись. На, гляди.
Вздохнув, я снова приложился одним глазом к щели, потом другим. Ничего, я развязал мешочек и вывернул его наизнанку, потом завязал и потряс, потом снова смотрел: ничего. Абсолютно.
— Ну? — нетерпеливо спросил Фил, — что-нибудь увидел?
Я отрицательно покачал головой:
— Нет.
— Вот это и называется Дифракцией, — значительно произнес негр и пошел во двор седлать Коня…
Наблюдения. Чукки Даун.
Я все никак не мог понять, почему Юзик, стоя вниз головой, с постоянно меняющимся лицом крутил в руках какую-то грязную тряпочку, которую зачем-то дал ему Фил. Но гораздо больше беспокоило меня другое — дохлый худой петух пристально изучающий немигающим глазом мои не укрытые одеялом ноги… Я попытался втянуть их внутрь, но в этот момент петух клюнул, и все завертелось…