Обложив Черномырдина – Ельцина, ударив в колокол Донна – Хемингуэя, мэр высек Давида, пролил достоевскую слезу ребенка, сослался на высший авторитет «грека Полибия, предтечи сегодняшних глобалистов», помолился за Югославию, «чтобы она удержалась», ткнул перстом в «заблуждение Запада, его моральную неправоту» и увенчал все это богатое рассуждение страстной проповедью: «Не бойся противника, не бойся врага, но бойся единственно только того, кто скажет: „Я знаю, как надо!“» Вот тут он, пожалуй, немного перестарался. В чем в чем, а уж в монашеском смирении или в интеллигентском сомнении московский мэр ранее не был замечен.
Югославская публицистика Лужкова, безусловно, выдающийся образец жанра. В ней нет ни одной нефальшивой ноты.
Ставить Коштуницу на одну доску с Милошевичем – нелепо. Ставить знак равенства между Милошевичем и югославской государственностью – цинично.
Сравнение Милошевича с Димитровым (и, надо полагать, параллель Запада и НАТО с фашизмом) чудовищно глупо. Видение того, как падший диктатор превращает поражение в триумф, защиту в нападение, а Гаагу в Лейпциг, – из области чистого бреда.
Объяснение югославской трагедии последнего десятилетия кознями Запада – того же интеллектуального свойства, что и объяснения распада СССР кознями Запада, что мы постоянно слышим на жалких сходках пожилых людей со злыми лицами, красными флагами и портретами Сталина.
Родовая черта писаний подобного рода – много пафоса и полное нежелание считаться не просто с фактами, но даже и с историческими итогами и уроками.
Кто такой Слободан Милошевич? Десять и даже пять лет тому назад у нас могли быть сомнения, но сейчас-то мы твердо знаем: это безжалостный спекулянт, удачливо наживавшийся на историческом катаклизме и национальной трагедии, то есть абсолютно худший тип правителя. Коммунистический функционер, в одночасье обернувшийся националистическим вождем, он без колебаний вверг Югославию в четыре войны, все проиграл и при этом постоянно выигрывал в главном – его власть над сбитым с толку, деморализованным народом, чей национальный дух был уязвлен, все крепла и крепла, пока не рухнула и она.
Югославская трагедия – это самое тяжкое, что пережила Европа после Второй мировой войны. Этнические чистки, сотни тысяч погибших, миллионы беженцев и перемещенных лиц, Сараево, повторившее судьбу осажденного Ленинграда, Сребреница, повторившая судьбу Хатыни… Нет человека, который был бы повинен во всем этом больше, чем Милошевич. Мы действительно хотим, чтобы подобные преступления остались безнаказанны? Мы уверены в том, что мир, в котором подобные преступления останутся безнаказанными, будет лучше и безопасней для грядущих поколений?
