Французик прямо себя не помнил от радости: наконец-то и он вышел в герои; в кои-то веки посмеялись не над ним, а над его соперником. И он до того разошелся, что на английском языке предложил миледи вина.
— Не угодно ли, — лопочет, — не угодно ли, миледи, выпийт зэ мной бокал мадера? — И оглядывается этак гордо — вот, мол, как мы умеем.
— С большим удовольствием, — отвечает леди Гриффон, приветливо ему кивает, пьет и при этом на него смотрит. А перед тем отказалась выпить с хозяином. Он и это приметил и помрачнел еще пуще.
Что дальше, то он больше рычит и злится и, надо сказать, ведет себя как настоящий грубиян; а миледи все старается его разозлить, а французу польстить. Подали десерт. Мисс Матильда сидит ни жива ни мертва со страху; француз прямо ошалел от радости; миледи так и сияет улыбками, а хозяин зеленеет от злости.
— Мистер Дьюсэйс, — говорит миледи игриво (после того как еще чем-то его поддразнила), — передайте мне немного винограда. Он выглядит очень аппетитно.
Тут хозяин берет блюдо с виноградом и толкает через стол к Делоржу, а по пути опрокидывает стаканы, бокалы, графины и все что попало.
— Мсье Делорж, — говорит он громко, — угостите леди Гриффон. Было время, когда она хотела моего винограда, да только он оказался зелен!
* * *
Тут наступает мертвая тишина.
* * *
— Ah! — говорит наконец миледи. — Vous osez m'insulter devant mes gens, dans ma propre maison — c'est par trop fort, monsieur![22] — Встает и выходит. Мисс — за ней.
— Мама, — кричит, — мама, ради бога! Леди Гриффон! — И дверь за ними захлопывается.
Хорошо, что миледи сказала это по-французски. Иначе Делорж не понял бы; но теперь он понял. Когда дверь закрылась, он встал и при мне, и при обоих лакеях миледи, Мортимере и Фицкларенсе, подошел к хозяину и ударил его по лицу.
— Получай, — говорит, — Prends ça, menteur et lâche! — то есть «лжецитрус». А это для разговора между джентльменами очень сильные выражения.
Хозяин отпрянул и поглядел удивленно, а потом как вскрикнет, как кинется на француза! Мы с Мортимером бросились его удерживать, а Фицкларенс держит француза.
— A demain![23] — говорит тот, сжимая кулачки, и уходит: видно, рад унести ноги.
Когда он сошел с лестницы, мы отпустили хозяина; тот выпил воды, достал кошелек и дал Мортимеру и Фицкларенсу по луидору.
— Завтра получите еще пять, — говорит, — если сохраните все в тайне.
Потом он идет к дамам.
— Если б вы знали, — говорит он, подойдя к леди Гриффон (тут мы, конечно, прилипли к замочной скважине), — если б вы знали, как я ужаснулся, когда слишком поздно понял свою дерзость, вы сочли бы мое раскаяние достаточной карой и простили меня.
