Препоны на путях любви, наконец, устранены. Они появляются вместе на публике, раскатывают лунными ночами на великолепной его тройке с бубенцами, веселятся компанией в холостяцком бараке барона Зедделера в Преображенском полку. В индивидуальную её грим-уборную танцовщицы второго разряда в Мариинском театре заглядывают в антрактах вслед за наследником пошутить и посплетничать старшие и молодые великие князья, племянник императрицы, будущий король, а ныне принц – Христиан Датский, герцог Евгений Лейхтенбергский, великосветские балетоманы из персональных лож. Шум, разговоры, шампанское, смех. Публика к ней неравнодушна, критика благосклонна, Николай осыпает её подарками («Презенты были хорошие, но не крупные», – отмечает она).
Из писем Кшесинской.
9 апреля. «Дорогой Ники! Я очень была счастлива видеть Тебя у меня в воскресенье, тем более, что я совсем на это не надеялась. Знаешь, Ники, каждый раз, когда Ты уходишь от меня, у меня больно сжимается сердце. Так грустно с тобой расставаться.
Завтра, в среду я танцевать в «Фаусте» не буду. В пятницу опять идет «Фауст», и я думаю в пятницу тоже не танцевать: мне не хочется раньше воскресенья. Впрочем, если Ты поедешь в театр, то я буду танцевать. Напиши мне тотчас же ответ: будешь или нет? Все же лучше бы, если бы Ты приехал в пятницу ко мне. Ты мне говорил, что уезжаешь в Данию 9 мая, но на сколько времени я Тебя не спросила, а мне это очень интересно знать. Я все забываю Тебе написать: у меня новый поклонник Пика Г. Он мне нравится, он хорошенький мальчик»…
Их роман – главная тема дня, на все лады обсуждаемая в обществе, у подруг – большие глаза, ей тайно завидуют. Никому и в голову не придёт усомниться в характере их отношений. А, между тем, они до сих пор не любовники в прямом смысле этого слова. Именно так: два почти года спустя после знакомства на выпускном вечере физической близости между ними нет. Руками развести! Что-то не поддающееся осмыслению. В чём дело? Почему?
Попробуем разобраться. Полистаем снова его дневник.
Запись, относящаяся к 1892 году:
1 апреля. «Весьма странное явление, которое я в себе замечаю: я никогда не думал, что два одинаковых чувства, две любви одновременно совместились в душе. Теперь уже пошёл четвёртый год, что я люблю Аликс Г. и постоянно лелею мысль, если Бог даст на ней когда-нибудь жениться… А с лагеря 1890 года по сие время я страстно полюбил (платонически) Маленькую К. Удивительная вещь наше сердце. Вместе с тем, я не перестаю думать об Аликс, право, можно было заключить после этого, что я очень влюбчив. До известной степени да! Но я должен прибавить, что внутри я строгий судья и до крайности разборчив…»
