— Видел и порадовался, как успешно идет у него работа.
Княгиня с любопытством смотрела на князя, ожидая, что он ей расскажет про своего отрока. Появление Григория ее мало изумило: она точно предчувствовала это, и когда князь рассказал ей о неожиданной встрече с отроком, Ксения перекрестилась, тихо промолвив:
— Слава Богу…
Гораздо больше княгини радовался сам Ярослав.
Появление отрока снимало с его сердца тяжелый камень, постройкою храма и обители князь думал снять с совести и свой грех.
Чуткая ко всему княгиня поняла мысли мужа.
— Ну, дай Бог Григорию все благополучно закончить, — сказала княгиня, — дело хорошее, дело Божье он затеял.
— Истинно, что Божье, — проговорил Ярослав, — если бы ты, Ксения, видела, сколько старателей из горожан собралось к нему на работу.
— Повидать мне его хотелось бы, — задумчиво промолвила Ксения.
— Чего ж и не повидать его тебе, поедем хоть завтра на тот берег.
— Нет, — после некоторого молчания сказала Ксения, — пока еще не время… Вот когда окончена будет вся постройка, тогда и поедем, и помолимся, все вместе замолим наш грех.
— Как знаешь, решай сама.
Красота княгини к этому времени стала еще пышнее и разум острее. Князь любил ее теперь еще больше прежнего. И тверитяне гордились своею молодою госпожой, уважали ее за набожность, приветливость и почитали наравне с самим князем.
Постигло князя в эти годы большое горе. Умер его любимец, старший сын. Но княгиня и тут умела утешить мужа, и он перенес потерю с терпеливой покорностью. Только на лице Ярослава глубокая борозда явилась.
А молодой княгине жилось совсем хорошо: от князя и до горожан все ее уважали и любили, и жила она в таком довольстве, какого и во сне не снилось. Одно ее огорчало: детей у них не было. Но и тут она нашла себе утешение: свою любовь к детям она перенесла на пасынка и падчерицу, они и любили ее, как свою родную мать.
Дело по постройке обители спешно двигалось вперед. Григорий целыми днями не покидал работ, и указывал, и сам во всем помогал, как мог. Силы у него будто утроились, и он то появлялся среди одной кучки рабочих, то его исхудалое лицо мелькало в другом конце расчищенной площади.
Гулко звенели топоры рабочих, прилаживающих бревна, и сруб церкви быстро поднимался вверх.
Одновременно с церковью росли и кельи для иноков, и трапезная, незатейливый забор кривой лентой обегал все место, расчищенное под обитель.
Все покупные материалы и продовольствие для рабочих шли из княжеской казны.
