— Кого еще ждать будем? — недовольно проговорил Зацепа. — Все собрались!
— И впрямь, доченька, медлить нечего, накрасовалась ты в девицах, ступай с Господом за честна мужа, — проговорила мать.
Как будто нехотя, через неволю великую, поднялась со своего места Оксинья.
Поднялись и поезжане, и Афанасий с женою. Отец с матерью взяли икону, большой каравай хлеба и приготовились благословить дочь-невесту.
Только что свадебный поезд собрался, чтобы выйти из избы, как на пороге появился князь.
Он окинул присутствующих в избе своим соколиным взглядом и обомлел от изумления. Перед ним стояла его незнакомка из обители!
Бояре, увидев князя, также удивились неожиданному его появлению и отдали ему низкий поклон.
Обрадовался приезду князя жених, почитая это за великую честь для себя, но сердце его снова сжалось каким-то недобрым предчувствием.
А больше всех радостно изумилась невеста и вспыхнула вся и зарделась, как утренняя зорька весенняя.
Князь милостиво поздоровался с поезжанами и, обратившись к жениху, промолвил:
— Вот видишь, Григорий, и я поспел как раз вовремя! Покажи мне твою невесту! — промолвил князь совсем неласково.
Григорий изумленно взглянул на князя, слыша его неласковый голос, видя непонятное недовольство на его лице.
— Вот она, господине княже! — указал Григорий на Оксинью.
Еще строже и суровее сделалось лицо князя. Глаза заискрились недобрым властным блеском.
— Ты говоришь, она твоя невеста? — резко прозвучал голос Ярослава.
— Да, господине княже! — робко прошептал княжий отрок, видя грозу и не разумея, в чем он перед князем провинился.
Еще больше омрачился князь, на минуту призадумался он, как будто обдумывая какое-то важное для всех решение.
— Сядьте-ка все, — сурово промолвил князь, — дайте мне поглядеть на вас.
Тихо-тихо расселись все по своим местам, будто не на свадьбу собрались, а на похороны. Тягостное молчание воцарилось в избе. Только одна невеста была спокойнее других и понимала, что тут происходит.
— Отойди от меня, не твое тут место, — шепнула она жениху, который хотел сесть рядом с ней.
Пораженный Григорий мог только прошептать:
— Что ты говоришь? Ведь это место мое, я — твой жених…
— Отойди, отойди! — решительно сказала девушка. — Не твое это место теперь!
Григорий не знал, что сказать, не знал, что ему делать: и больно ему было, и стыдно, и страшно.
А у князя свои мысли, свои чувства. Девушка кажется ему теперь еще краше прежнего, и думается ему, что сама судьба его сюда привела. И решился наконец князь… Подошел он к жениху и властно сказал:
