— Повенчаем мы тебя, молодец, с Оксиньей в нашей церкви великомученика Димитрия, — решил пономарь.
— Да и поживешь ты у нас тут, пока князь тебя к себе не потребует, — снова вмешалась старуха, не желавшая расставаться с дочерью.
— Как вы того пожелаете, богоданные родители, так то и будет, — согласился княжий отрок.
— Становитесь, дети, и помолимся вместе Господу Богу: мы вас с матерью образуем.
Пономарь достал с полки божницы старинный образ, жена его принесла из черной избы только что выпеченный каравай хлеба, и чинно, по обряду, благословили стоявших перед ними на коленях молодых людей. Григорий не помнил себя от счастья, он забыл даже, что пора ему вернуться в Тверь.
Венчание было решено справить еще до Спожинок, то есть до Успенского поста.
— Теперь Петровки кончились, время самое страдное начинается, — говорил Афанасий, — к первому Спасу немного посправимся, тогда и свадьбу отпируем. А ты, молодец, службой княжеской не пренебрегай: как бы не рассердился господин наш на тебя, что ты его на невесту меняешь и часто сюда ездишь.
Григорий и сам понимал, что нельзя так часто отлучаться из Твери.
— Правду говоришь, тестюшка, нужно мне и в Тверь ворочаться.
Не хотелось княжему отроку покидать дорогую его сердцу невесту. Какое-то тягостное предчувствие удерживало его в Едимонове.
— Тяжело мне с тобою расставаться, Оксиньюшка, — говорил он девушке, — так вот и щемит ретивое! Точно мы в последний раз с тобою видимся…
— На все воля Божья, — уклончиво ответила на его опасения Оксинья, — все в Его святой деснице.
Еще более опечаленный такими уклончивыми словами невесты, Григорий в тяжелом раздумье простился и неспешно отправился в Тверь.
— Неласкова ты что-то с женихом-то своим, — заметил пономарь.
— Да, уж не невестой и впрямь ты глядишь! — проговорила мать.
Задумчиво посмотрела на них Оксинья.
— Не дивитесь тому, родимые мои… Названый мой жених по-своему решил, а Бог, может, и по-другому устроит.
— Несуразное ты, доченька, толкуешь, — упрекнул ее отец, — коли не хочешь за княжего отрока идти замуж, никто тебя и не неволит, только неладно, что обещалась ему, а сама как будто и не рада своему счастью…
