Голос у нее был спокойный, серые глаза смотрели на Петю дружески-ласково. Петя понял, что она совсем не собирается говорить ему надоедливые и неприятные слова: лентяй, лодырь, неблагодарный... Он стал рассказывать, принес учебники. Про арифметику он сказал с гордостью:
- Это у меня хорошо. Я задачи любые решаю.
- А я, помню, как мучилась с ними, - засмеялась Екатерина Алексеевна. - Прямо плакала иногда!
Она стала рассказывать о школе, в которой училась, вспоминала разные случаи. И Петя вдруг увидел, что она еще совсем не старая. Ему даже стало смешно, что она называется мачехой и что он мог ее бояться.
После обеда они вдвоем мыли посуду.
- Это твой товарищ, толстячок такой? - спросила Екатерина Алексеевна. - Я его во дворе видела. Хороший мальчик, приветливый такой, вежливый!
Петя удивился. Никто еще никогда не говорил так о его друге.
- Это Мазин! - гордо сказал он. - Я его позову как-нибудь, можно?
- Конечно. Комната большая - можете и почитать и позаниматься тут. И мне веселее будет.
- Может, сейчас его позвать? - обрадовался Петя.
- Когда хочешь! - расставляя в шкафу посуду, отозвалась мачеха.
Петя вышел во двор. По старой привычке, он сейчас же, немедленно передал бы Мазину весь этот разговор, но теперь у него на душе скребли кошки.
"Надо мне все обдумать самому, как быть. Если сознаваться, то сейчас, сию минуту... Хотя теперь уж все равно поздно... Надо было в школе..."
Петя не пошел мимо окон Мазина, он обогнул сарай и вышел на улицу с другой стороны двора, через старую калитку. Вдоль улицы бежал широкий мутный ручей. Петя вытащил из кармана обрывок бумаги, навертел его на щепку, пустил по ручью и пошел за ним. Мысли у Пети были невеселые.
"Если сказать Мазину, он скажет Трубачеву. А может, даже заставит сознаться перед всеми. Да еще трусом назовет и презирать меня будет. А на сборе, когда все узнают, скажут: чего молчал? И начнут прорабатывать... А там еще отца в школу вызовут... и отец..."
Петя похолодел. Щепка с размокшей бумагой давно уплыла с мутной, серой водой.
"Если бы отец выпорол где-нибудь... не дома, чтобы она не знала..."
Петя вспомнил ясные серые глаза Екатерины Алексеевны, их сегодняшний разговор об уроках, о Мазине.
Он вдруг представил себе, как она надевает свою шубку, повязывает пушистый платок и, не оглядываясь, бежит к двери.
И он, Петя, опять остается один на всю жизнь...
- Ты что в самую лужу залез? Вот мать тебе покажет за это! - проходя мимо, сказала какая-то женщина.
