- Не вышло, - вздохнул Одинцов.
- Отменный учитель, просто-таки знаток вашего брата! - одобрительно сказал Грозный.
Нюра схватила свое пальтишко и выбежала из раздевалки. Она никак не могла успокоиться после сцены в пионерской комнате.
Осрамили. На смех подняли, а сами и вовсе ни одной строчки сочинить не умеют... И потом мама так хвалила ее за эти стихи. Разве мама меньше ихнего понимает? И папа хвалил. Правда, папа никогда ничего не дослушает до конца. Он просто погладил ее по голове и сказал: "Пиши, пиши, дочка!"
Нюра снова вспомнила смех ребят и обидные остроты Одинцова.
Сами побыли бы на моем месте. Вот и пиши... Митя сказал: "Разве учатся за конфеты?" Может, не надо было писать про конфеты? И еще Митя сказал: "Пустые стихи. Разве у тебя нет других мыслей: о школе, о товарищах?.."
Нюра глубоко вздохнула и заспешила домой.
Папы дома не было. Папа всегда приходил поздно, и Нюра с мамой обедали одни. Когда девочка приходила из школы, стол уже был накрыт и около каждого прибора лежала нарядная салфеточка. Но сегодня мама запоздала и, крикнув Нюре: "Раздевайся!" - засуетилась у буфета. Нюра повесила пальто и, бросив на стул сумку, исподлобья взглянула на мать. Мария Ивановна расставляла тарелки, неестественно оттопыривая пальцы, с густо окрашенными в красный цвет острыми ноготками.
- А я, доченька, в парикмахерской была. Такая очередь! Все дамы, дамы... И все хотят быть красивыми! - Она поправила рыжую челку на лбу и с улыбкой взглянула на дочь: - Ну, как тебе нравится твоя мама?
Нюра бросилась на стул и, закрыв лицо руками, расплакалась.
- Ах, боже мой! Что с тобой? Что случилось?
Мария Ивановна испуганно заглядывала в лицо дочери, трясла ее за плечи:
- Да говори же! Я ведь ничего не понимаю! Что случилось?
Нюра сбивчиво рассказала про стихи, про насмешки ребят.
- А ты сама хвалила! Нарочно хвалила... И теперь все меня глупой считают... - всхлипывая, повторяла она.
Мария Ивановна гневно закричала на дочь:
- Перестань! Сию же минуту перестань!.. Они тебе завидуют! Понимаешь ли ты? За-ви-ду-ют!
Слезы Нюры высохли. Она с изумлением глядела на мать.
Мария Ивановна презрительно сжала губы, сузила зеленоватые глаза и еще раз повторила:
- Завидуют!
Глава 16.
ОБИДА
У Севы болело горло. Он уже три недели не ходил в школу. К нему забегала Лида Зорина. Она присаживалась на кончик стула, раскрывала свою сумку и, пока Малютин списывал с ее дневника заданные уроки, поспешно рассказывала ему все новости: Митя болен, без него скучно, ребята ходили его навещать. Трубачев все еще занимается с Мазиным. Мазин даже немножко похудел от этого. Стенгазету они делают без Мити.
