– И что тебе рассказал этот обладатель балкона?
Мама сложила руки на груди, и это означало, что она почти готова отречься от этого разговора.
– Да ничего особенного, мелочи всякие.
Мама вдруг нагнулась ко мне. В её левой руке был пакет с пончиками.
– У этого мужчины никого нет, Джонни, я его тоже часто вижу. Его зовут Биаджио. Он итальянец, эмигрировавший сюда много лет назад. Видимо, его семья не пожелала с ним ехать. Мы могли бы сходить к нему в гости. Думаю, тебе это понравится.
В моих глазах всё сказанное превращалось в одно громкое: "Мам, что? Откуда ты всё это знаешь?". Но я не произнес не слова, а только закрыл глаза и улыбнулся. Это было согласие на сто процентов.
Uno secret to.
Когда я пришел домой, то первым делом перерыл все онлайн-сборники итальянских имен и их значений. Не знаю почему, но для меня это было важно. Каждое имя может раскрывать человека, хотя бы капельку. Так вот, когда я наконец нашел его имя, то убедился, что это одна из самых прекрасных находок. Я записал это на листе и убрал в свой синий блокнот
Биаджио-разговаривающий шёпотом.
Следующим вечером мама вернулась домой раньше обычного, она положила сумку в прихожей и быстро вошла в мою комнату.
– Джонни, думаю, пришло время для выполнения моего обещания. У Биаджио горит свет, мы можем идти к нему прямо сейчас.
Я встал с кровати и удивлённо посмотрел на неё.
– Что, даже есть не будем?
– Думаю, нас угостят.
Подмигнула мне мама.
– Одевайся, я возьму с собою бутылку вина, он же всё-таки итальянец, и думаю не оценит, если мы придём с пустыми руками.
Она ушла, а я остался у себя в комнате. Мне хотелось хлопать ящиками комода, громко кричать песни, случайно услышанные мною на радио и хлопать дверями шкафа, разбрасывая из него все вещи. Словом, это была абсолютная радость.
Думаю, что для настоящей радости слов обычно бывает недостаточно.
Поэтому пусть будет просто «!».
– Мам, а нам долго идти?
Спросил я, как только мы вышли из дома.
– Шутишь? Ты вроде бы и сам прекрасно знаешь.
– Вроде знаю, но хочу услышать это от тебя.
– Ну, еще метров 70, не больше.
Я удивлённо посмотрел на неё.
– Надо не так, до этого я и сам мог бы додуматься, метры какие-то, хочу как раньше.
– А как тогда надо?
Мама нагнулась и посмотрела на меня, что значило: "Эй, ты не знаешь, чего хочешь".
Потом она посмотрела на небо, от которого остался только маленький кусочек, всё остальное было спрятано в оранжевых, желтых и красных деревьях. Воздух щекотал нос, забирался под воротник, ерошил волосы и гонял по дорогам опавшие листья. Всё вокруг пахло октябрём, гнилой листвой, дождём и корой деревьев.
