А ночь и правда была тёмной. Туман сгустился, и погода не располагала к долгим прогулкам. А потому, я хоть и не спеша, но и не задерживаясь нигде подолгу обошёл двор, проверил, всё ли на месте, разогнал пару мышей у сарая, ловить, правда, не стал, но напомнил, кто в доме хозяин. Пожелал Овиннику и всем его подопечным доброй ночи и направился к огороду.
Тут мне пришло в голову взглянуть на малинник, в который приземлился Никита. Кусты оказались довольно сильно примятыми. Но при должном уходе они жить будут. А потому я расправил хвост и пошёл посолонь[22] вокруг них со своим обычным заговором, только в соответствии с наступившим временем суток, обращался я не к Заре-Зарянице, а к братцу её, Месяцу-Месяцовичу. К концу третьего круга он меня услышал и выглянул из-за туч. Получив одобрение и поддержку высших сил, я заметно взбодрился и подумал, что у нас в доме всё ещё наладится, и внуки, наверное, не такие уж плохие нам достались. Особенно младшенький – Кит. Я постоял, послушал, как звучит его имя в сокращении, и подумал, что Никите оно так даже больше идёт.
– Кит и Кот, – хмыкнул я и пошёл к себе. Да-да, у меня тоже в доме была своя комната. Каждый в нашей стране имеет право на личное пространство. Дверь в мои апартаменты была не со двора, а с огорода. Я входил к себе поднимаясь по старой яблоне, а для гостей у меня была приставная лестница. Правда, гости у меня случались не часто. Но это меня ничуть не огорчало, а скорее даже наоборот.
Учитывая специфику моей работы, я всё время должен был следить за порядком: в доме, в делах, в энергетических потоках, а по сути своей я поэт и художник. И эти творческие стороны моей натуры настоятельно требовали возможности раскрыться хотя бы в обустройстве моего жилища. А потому здесь, на чердаке, у меня царил творческий беспорядок.
