– Осталось пять минут! – постучав, сказала из коридора Таня.
Забыли! Пришлось собираться в темпе разбуженных по тревоге солдат, лихорадочно проверять, не оставлено ли что-нибудь. И когда расплатились, откопали на вешалке под грудой чужой одежды куртку и пальто, сказали всем до свидания и вышли на улицу, они продолжали хлопать себя по карманам, обшаривать сумку и рюкзак. Телефоны… Спусковой тросик… Крышки объективов… Кажется, здесь.
Давно стемнело, подтаявший за день тротуар скользил, и Олег поддержал Веронику под локоть.
– Спасибо, я очень рада, что мы увиделись и поработали, – сказала она.
– И тебе спасибо. Я от радости даже проголодался. Есть хорошее кафе недалеко, зайдём?
– В какую сторону?
– К Балтийскому, чуть ближе.
– Хорошо, зайдём.
Они двинулись по набережной, освещённой редкими фонарями.
– Знаешь, по-моему, Комиссаровы и Березины… – сказал Олег, – в общем, это их хлеб. Походишь к нему энное количество времени, принесёшь сколько надо денег, а потом покажешь то, что написала в школе: смотрите, новенькое, – он скажет: да-а, совсем другое дело.
– Может быть. Я об этом не подумала. Да если бы и подумала, всё равно. Не хочу так.
– Ника, в наше время электронных коммуникаций есть очень много способов выйти к читателю напрямую, без посредников. Говорю как программист программисту.
– Я не программист, я будущий филолог-романист.
– Как программист романисту. Публикуешь в сети, люди читают, показывают друг другу. Уж на что я не делаю из фотографии ремесла, а некоторые смотрят, интересуются, когда будет новое. Даже просят что-то снять и деньги порой вручают так, что не отвертеться. А ты в своём занятии гораздо талантливее.
– Не знаю. Никому не говорила, ты первый. Два года назад, ещё в одиннадцатом классе, я похулиганила. Написала несколько моральных стишков о том, что всё плохое плохо, а всё хорошее хорошо, и запустила вконтакт. Анонимно, конечно. Ставить имя под таким… боже упаси! И они пошли в народ. Их читают и показывают. Встречаю на стенах у девочек и даже у мальчиков некоторых. Вносят какие-то правки, приписывают кто Асадову, кто Есенину. Уже на других сайтах вижу… Что смеёшься?
– Так… Извини.
– Ладно, мне самой смешно. Если бы не этот бред, я бы, наверное, считала себя элитарным непризнанным гением, тихо гордилась и даже не думала никуда соваться. Но ведь, значит, могу сделать интересно широкой публике? Могу, хотя за это интересное мне стыдно. А за что не стыдно, то в люди как-то не идёт. Есть ценители, я знаю всех, каждому шлю лучи добра, вас постепенно становится больше. Но уж слишком постепенно.
