Войдя в спортзал перед третьим уроком, учитель физкультуры застынет соляным столпом. Посреди зала он увидит чудо.
Он увидит, как самый неловкий и хилый из его учеников, тот самый вечно шаркающий пугливый мальчик с болячками на ушах, ради которого он уже третий год пытается выбить из директрисы группу здоровья («Есть дети, которым нужны щадящие физические нагрузки, как вы этого не понимаете!» – «А может, это вам нужна дополнительная нагрузка и прибавка к зарплате, вот вы и хлопочете? Из каких средств?!»), маленький Здыхлик творит с мячом что-то немыслимое. Нет, если честно, в школе так многие могут, но, боги мои, Здыхлик? Здыхлик забивает в корзину седьмой подряд мяч?
– Что здесь происходит? – осведомится физрук. («И это тот вопрос, который надо задавать, видя чудо? Н-да… прав был твой отчим, не семи ты, брат, пядей, не семи…»)
Немногочисленные зрители Здыхликовых чудес – те, что уже переоделись к уроку, – начнут галдеть наперебой. А сам Здыхлик какой-то новой, неуловимо знакомой походочкой подойдет к учителю, достанет из кармана спортивной куртки сложенную вчетверо серенькую бумажку («и костюм-то у него новый, боги мои!») и протянет физруку:
– Вот. Это вам.
– Что это? – спросит физрук, чувствуя себя полным дураком.
– У меня освобождение от физкультуры. На две недели…
Очень скоро Здыхлик усвоил несколько базовых истин.
Например, то, что ни у кого, даже у самого-пресамого негодяя и противного человека, нельзя ничего взять просто так. Надо, чтобы он взял у тебя что-то взамен. В идеале – чтобы первым забрал какую-то вещь или на худой конец попросил об услуге. Или хотя бы посмеялся над тобой – типа получил удовольствие, как в цирк за бесплатно сходил. «Здыхлик, дай бутерброд откусить, а ты знаешь, я целиком съем!» – да, ешь, ешь, конечно, не вопрос. «Здыхлик, я сегодня дежурю, протри за меня доску!» – о, я протру, я, разумеется, протру ее за тебя. «Здыхлик, а ты знаешь, что у тебя пол-уха отвалилось?» – смейся, давай, смейся, потешайся, мне не жаль для тебя веселья. А что я возьму за это – мое дело.
Или то, что обмен не обязан быть равнозначным. За огрызок карандаша забрать, скажем, музыкальный слух – нормально. Никаких ограничений нет. По идее должны бы быть, но тот, кто наделил Здыхлика способностью подобным образом обмениваться, их почему-то не установил.
Еще то, что отдавать действительно в сто раз труднее, чем забирать. После этого тебя здорово трясет, ты падаешь в обморок, и врачи начинают подозревать у тебя нехорошее. А когда ничего не находят, их подозрения не рассеиваются, а даже наоборот.
