– Странно как-то, – говорит Юджин.
– Что я тебя приглашаю, а не ты меня? – горячее дыхание Хмыгиной обжигает Юджину ухо. – Да разве от тебя дождешься, дурак… Состариться можно, пока ждешь…
Вот ё-пэ-рэ-сэ-тэ, как говорит папа Юджина, сталкиваясь с особо досадной проблемой. Это значит, не я ей приказал. А она сама со мной хотела… Блин, я что, ей нравлюсь?! Нет, она ничего, конечно… Только тощая и ржет противно… И что, я теперь должен с ней… Стоять! А как же моя сила повелевать? Как же – «я, киборг-убийца, приказываю…»? Это всё, значит, туфта?
Хмыгина как-то странно хмыкает и теснее прижимается к Юджину. В голове у него удивительным образом пустеет. От хмыгинских волос, взбитых до состояния сладкой ваты, одуряюще пахнет чем-то цветочно-конфетным. Юджин неуверенно смыкает руки на ее спине.
– Классная песня, да? – говорит Хмыгина.
– Вещь, – соглашается Юджин, хотя понятия не имеет, подо что они танцуют.
– А ты вообще что слушаешь?
– Да так, – солидно морщится Юджин. – Всякое там.
– А мне можешь кассетку записать? Какой-нибудь сборничек типа.
Записать… Это ж надо выпрашивать у Санька такой магнитофон, который сразу на две кассеты и записывает еще. Это надо думать, какие ей такие выбрать песни, чтобы она не хмыкала, мол, старье и вообще лажа, а чтобы прямо в осадок выпала от его, Юджиновой крутости. А чем ее удивишь, вот чем?
– Да запросто, – небрежным тоном говорит Юджин. – Вообще легко. Хоть завтра.
– Мощь! – выдыхает Хмыгина. – Может, завтра тогда пересечемся где-нибудь? Ты мне кассету отдашь…
Ух ты.
– Д-давай, – выдавливает Юджин неожиданно мерзким фальцетом.
Хмыгина дергается, отстраняется, заглядывает ему в глаза.
– Ты, может, не хочешь?
– Хочу, – быстро отвечает Юджин. – Очень.
– Ладно, – успокоенно шепчет Хмыгина и снова прижимается к нему. – Я тебе телефончик оставлю, звякнешь, как время будет.
Блин! Простая такая. Как будто все такие продвинутые, как она. С телефонами в квартире. Это ж к автомату бежать… Или Санька уламывать, чтобы позвонить дал.
– Без проблем, – очень взрослым голосом говорит Юджин и, холодея от собственной наглости, проводит ладонью по хмыгинской твердой спине.
И тут песня заканчивается, сменяясь задорно прыгающим.
– О, класс! – визжит Хмыгина. – Давай подрыгаемся! С утра мечтала подрыгаться!
Отлепляется от Юджина и начинает выделывать конечностями невероятные зигзаги.
Юджин, пытаясь сохранить непроницаемое лицо, переминается с ноги на ногу и что-то такое делает руками. Я как дурак, думает он. Как лысый ежик. Как макака с красной какой. Но Хмыгина не хмыкает, не смеется, не косит глазами, не поворачивается к подружкам. Наверное, все в порядке.
