– А дети где?
– Какие дети? А, дети. Так она их еще в ступе обгладывает. Аппетит зверский, не может удержаться.
Талия представляет себе Ясмин, объедающую окровавленным ртом клочья сырого мяса с кости, и ее передергивает.
– Да, девочка, – задумчиво тянет Георгий Георгиевич, глядя на нее и покачивая головой. – Веселую же ты провела ночку, если даже мой искрометный юмор тебя не радует. Ладно, снимай эту сбрую с очками и давай в дом. Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю – а я таки понимаю! – то нас ждет обед, причем такой вкусный, какого ты в жизни не едала.
– Так вы же говорили, Ясмин до полудня спит, – напоминает ему Талия, разматывая черный платок.
– Кто? Яська? Да ты что. Она в пять утра встает. Это я у нас поспать люблю. Последней ночью, правда, прилечь не довелось, все бегал по твоим следам, как гончая псина.
– Вы не похожи на псину, – улыбается Талия.
– Конечно, не похож. Я похож на помесь медведя с крокодилом. За это меня любит жена и обожают подчиненные.
Запахи в доме такие, что Талия тут же вспоминает, как давно она не ела. Пахнет свеженарезанными овощами, жареным мясом и выпечкой.
– Нашлась! Девочка моя, как же я за тебя боялась! Ох, как же хорошо!
Высокая женщина в длинном черном платье и пестром фартуке широкими шагами выходит им навстречу. Из-под косынки выбивается легкая пепельная прядь, лучистые серые глаза смотрят радостно и встревоженно.
– А ты думал, я тебя разыгрываю по телефону? – Георгий Георгиевич возмущенно потрясает своими могучими руками. – Говорил же: нашел! Семь железных башмаков истоптал. И пули свистели над головой. Хозяйка, обедом накормишь?
Женщина кидается к Талии, порывисто ее обнимает. Отстраняется, держит за плечи, радостно улыбается.
– Вы? – потерянно выдает Талия.
– Правда, она мило выглядит без противогаза? – заговорщицки говорит ей Георгий Георгиевич. – Эй! Жена! А мужа обнять?
Ясмин («Это что, правда, Ясмин? Вообще на себя непохожа!») отпускает изумленную девушку. Муж тут же хватает ее в охапку, отрывая от земли, и звучно целует.
Талия смущенно отворачивается и смотрит через окно в сад. Там, среди пушистой зелени, бесшумно крадется гладкошерстная черная кошка.
Потом они все вместе идут обедать. Ясмин («Неужели она?!») разливает всем по тарелкам какой-то зеленоватый суп. Георгий Георгиевич немедленно заявляет Талии, что это их фирменный отвар из лягушек, от которого у барышень вырастают пышные усы («Дурак», – говорит ему Ясмин, нежно улыбаясь). Талия с опаской зачерпывает ложкой из тарелки, пробует. Это оказывается невероятно вкусно. В тарелку полагается класть сметану; пока Талия, прихлебывая суп, раздумывает, стоит ли ей это делать, ее тарелка внезапно оказывается пустой. Ясмин тут же наливает ей добавки
