Талия. Та, с которой рано или поздно придется делить наследство.
Эта преграда на пути к вожделенному счастью кажется непреодолимой.
Но Малика не из тех, кто готов сдаться без боя.
Дело осложняется тем, что маленькая бестия, кажется, не собирается сражаться. Насколько было бы проще, если бы она хоть раз приняла подачу. Ответила грубостью на колкость. Непослушанием на запрет. Но нет, девчонка демонстрирует такую кротость, что самой Малике у нее еще учиться и учиться.
Малике приходится выбрать другой путь. Материнскую заботу.
День за днем капать на мозги драгоценному законному своему мужу, что это ох как нехорошо, когда молодая неглупая девушка, вместо того чтобы ходить по клубам, интересоваться мальчиками или на худой конец готовиться поступать в вуз, бродит по каким-то сомнительным местам, и чем она там занимается, неизвестно еще, и не попала бы наша красавица в дурную компанию. Что не может быть у нормальной девочки подобных противоестественных интересов – раз за разом таскаться в какой-то страшный дом, где ради нашей безопасности держат детей проституток и наркоманов, куда сгребают отбросы. В дом, где наверняка гнездятся страшные заразные болезни, с которыми не справится ни одна дезинфекция, – каково-то будет девочке, которая ни разу в жизни ничем не болела, подхватить заразу? Как с этим справится ее нетренированный иммунитет? Ты хоть представляешь, милый, какие бывают на свете мерзкие заболевания? А ведь у нас с тобой (тут следует засмущаться, заулыбаться, запнуться, похлопать ресницами, чтобы увлажнились глаза) – у нас, возможно, скорее всего, наверное, будет ребенок. Мне ни в коем случае нельзя болеть, ты понимаешь это? Мне даже банальный насморк (всхлипнуть) вреден! Малыш в утробе – насколько он беззащитен! Неужели ты позволишь, чтобы к нам в дом притащили инфекцию! И кто? Наша любимая девочка, за которую, ты не представляешь, как я переживаю!
И вот уже гремит, грохочет на весь дом роскошный скандал. Пылающий, рокочущий, выделяющий в воздух ядовитую свежесть озона. Первый из многих. Возможно, вообще первый в этом доме – девчонка, видимо, все эти годы вела себя так, чтобы у родителей не было повода быть ею недовольными. Малика готова это исправить.
Малика, сдвинув коленки, сидит на краешке стула, состроив самую невинную и скорбную из своих мордочек, и слушает, как отец кричит на свою дочь. О боги, думает она, хоть бы хоть что-нибудь выдал из своей собственной головы. Нет ведь, шпарит, бедолага, ее, Малики, фразами. И про отбросы, и про заразу, и про дурную компанию.
