Павел потер указательным пальцем нос: на миг вернулся горелый запах, и отдаленный грохот барабанов возник и так же быстро пропал.
– И у меня родители… сгорели, – через силу выдавил он. – Как похоже.
Спиридон покосился на него заплывшим кровяным глазом и, опершись локтями о край стола, наклонился к Павлу.
– Если душу надо излить, – тихо заговорил он, – так приходи на исповедь.
Павел усмехнулся:
– Я в Бога не верю.
– Атеист?
– Можно и так сказать. Вы про Краснопоясников расскажите. Я ведь для этого в Доброгостово приехал.
– А я сразу разглядел, что не просящий ты, – подхватил священник и снова взялся за бутылку. – Тех, просящих, сразу видно. Лицо набожное, взгляд пустой, о Боге говорят, а сами бесов чтят и в голове ветер разгуливает. А дураками, раб божий Павел, управлять легче. Кто домовины не видывал, тому и корыто за диво, – Спиридон опрокинул рюмку, занюхал широким рукавом сутаны и вытер слезящиеся глаза. – Да что ж ты не пьешь?
Павел машинально коснулся рюмки, провел пальцем по ободку, но так и не подвинул, убрал руку и спросил:
– Значит, в чудеса не верите?
– Для начала определимся, что такое чудеса, – ответил Спиридон. – Исполнение желаний? Магия? Что это для тебя, раб божий Павел?
«Воскрешение мертвых», – подумал тот, а вслух сказал:
– Не знаю.
– Так я скажу, – подхватил Спиридон и ткнул в сторону окна. – Там чудо. Вот этот яблоневый сад, и пес в конуре, и река Полонь, и лес за косогором, и небо, и моя Катенька, и мы с тобой, раб божий Павел. Чудо – это сама жизнь, само существование человека и мира в целом. Чудо органично встроено в жизнь христианина, потому что это не только мироточение икон и не глас с неба. Это все, что происходит вокруг. И главное, что происходит здесь, – он положил ладонь на грудь, поверх креста. – В тебе самом. Чудо – не обратить течение реки вспять и не передвинуть горы. Чудо – измениться самому, передвинуть свои грехи и пагубные привычки, обратить вспять страсти. Истинность веры не в пророчествах, а в переменах, которые происходят в людях, от которых вроде бы нельзя ожидать покаяний и перемен.
– Бывший преступник покаялся, – заметил Павел. – И за свои грехи поплатился параличом, но обрел дар исцелять больных.
– Если скажут тебе: вот здесь Христос! Не верь! – Спиридон ударил кулаком по столу, и рюмка, стоявшая на краю, подпрыгнула и опрокинулась на пол с жалобным: дзень! Водка выплеснулась на линолеум, Павел отодвинулся на табурете, наклонился, чтобы поднять.
