Наконец, нашарил фонарик. Едва не стукнувшись лбом о продавленную полку, Павел осторожно выполз на середину и сел, вытянув пострадавшую ногу. Свет заюлил по стенам, темнота разбежалась по углам. Павел запрокинул лицо, вглядываясь в торчащие над головой ломаные зубцы досок, чуть дальше от них болтался высохший хвостик шнура – здесь когда-то висела лампочка. Вдоль стен – крепко приколоченные полки. Только не было ни банок, ни трав, ни тетрадей: голые стены окружали Павла.
Он удивленно привстал, но, дернувшись от боли, сел снова.
«Дурак, дурак, дурак!» – вихрем пронеслось в голове.
Выходит, соврал Кирюха? Вот только зачем?
Оранжевое пятно перебиралось с одной пустой полки на другую, по ржавым гвоздям, по восковым потекам, оставленных свечами. Нет, не соврал пацан. Были тут свечи, и книги были: между досками белел оторванный лоскут. Павел быстро подполз к нему, аккуратно потянул на себя – какие-то имена и фамилии, напечатанные на пишущей машинке: «Копылов Федор Дмитриевич… Меркушев Никита Петрович… Силин Георгий…» На девятом имени лист обрывался.
Павел в волнении привстал, фонарик всколыхнул полумрак, обшаривая полки – ничего! Кто-то был здесь до Павла, кто-то дочиста вылизал подвал.
Кто?!
Сердце взволнованно стукнуло, и грохнуло над головой. Оранжевый луч выстрелил вверх и вместо того, чтобы рассеяться в пустоте, испуганно замельтешил по доскам. Грохнуло снова, доски задрожали и поползли, перекрывая собой дыру. Вниз посыпались труха и грязь.
– Эй! – заорал Павел и взвился во весь рост. Жар полыхнул от лодыжки, метнулся выше, к бедру, оранжевые мушки брызнули по сторонам и завертелись перед глазами. Фонарик снова упал и погас, погрузив подвал в могильную тьму.
Ухватившись за ближайшую полку, Павел замер и тяжело задышал, привычно подкручивая громкость в Пуле, но даже при выключенном аппарате все равно бы почувствовал, как дрожит от шагов потолок.
– Эй, там! – выкрикнул снова и ударил в стену. – Тут человек внизу!
Кровь ударила волной, Павел упал на карачки и заелозил по грязному полу: где, где фонарь? В ладонь вошла длинная щепа. Павел сцепил зубы и застонал сквозь них, дрожа от ярости и бессилия. Щепку вытащил, тут же переломил надвое. Под колено что-то подкатилось, он машинально накрыл ладонью и ощутил ребристую металлическую поверхность. Щелкнул кнопкой, свет пыхнул и медным пятаком покатился по углам.
– Дурак, дурак! – ругая самого себя, Павел обшаривал западню: тесные стены обступали со всех сторон, с потолка сыпался сор, лодыжка ныла. Он снова попробовал подняться, опираясь о полки. Наступил на обе ноги, но не вскрикнул, только выдул из ноздрей горячий воздух. Если стоять спокойно, можно терпеть. Главное не дергаться и не паниковать. Не впервой.
