К 1820 году Кисловодскую долину уже несколько благоустроили. Источник нарзана — Кислый колодец — заключили в овальный бассейн. Для прогулок «водопиец» по берегу узкой речки Хозады проложили бульвар, обсаженный липками. Через речку перекинули мостики. В двух домиках поместили нарзанные ванны: в одном для мужчин, в другом для дам.
Пушкин и здесь лечился водами. «…Воды мне были очень нужны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие. Впрочем, купался в тёплых кисло-серных, в железных и в кислых холодных». В «кислых холодных» Пушкин купался в Кисловодске, пил он и нарзан.
О, нарзан, нарзан чудесный!
С Пушкиным тебя я пил,
До небес превозносил —
Он стихами, а я прозой…
Так писал доктор Рудыковский. Он грешил и прозой и стихами. Прочитав его вирши, Пушкин советовал ему:
Аптеку позабудь ты для венков лавровых
И не мори больных, но усыпляй здоровых.
В Кисловодске Пушкин с любопытством наблюдал «водное общество». Здесь не встречал, как в Горячеводске, увечных на костылях, скованных ревматизмом, «расслабленных» на носилках. Сюда приезжали «укрепляться» после горячих и железных ванн, а то и просто жуировать — пожить приятно и весело.
Грузины, армяне, русские, военные, штатские, дамы в модных нарядах, девицы с мамашами, ищущими для них женихов, скучающие франты… Они толпились у Кислого колодца, располагались на скамейках вблизи него, прогуливались по бульвару, стараясь перещеголять друг друга в роскоши. Зачерпывали нарзан стаканами на шнурке — хрустальными с позолотой, серебряными, а то и золотыми.
В Кисловодске пробыли чуть меньше недели и вернулись в Константиногорск, чтобы отсюда пуститься в путешествие в Крым. Там, в Гурзуфе, уже ждали генерала Раевского его жена и две старшие дочери.
Выехали 5 августа, оставив на водах Александра Раевского.
Пушкин покидал Кавказ, романтический край, побудивший его юную музу принять новое обличье.
Так муза, лёгкий друг мечты,
К пределам Азии летала
И для венка себе срывала
Кавказа дикие цветы.
Её пленял наряд суровый
Племён, возросших на войне,
И часто в сей одежде новой
Волшебница являлась мне;
Вокруг аулов опустелых
Одна бродила по скалам
И к песням дев осиротелых
Она прислушивалась там;
Любила бранные станицы,
Тревоги смелых казаков,
Курганы, тихие гробницы,
И шум, и ржанье табунов.
Расставаясь с Кавказом, Пушкин увозил с собой незабываемые впечатления, всё то, что вскоре с такой поэзией и верностью изобразил он в поэме «Кавказский пленник».
