По свойствам своего характера Пушкин не принадлежал к слабым людям, к тем, кого гнут и ломают удары судьбы. Жалобы позволял себе только в стихах. Внешне был спокоен, а временами и весел. «Томительные думы» таил про себя.
Счастье, что в эту нелёгкую пору рядом оказались братья Раевские. Жизнерадостный Николай умел вселять бодрость, Александр — увлекать блестящей беседой.
С первых же дней их знакомства Александр Раевский показался необычайным. Высокий, худой, в очках, с умным насмешливым лицом, колючим взглядом небольших тёмных глаз, он держался загадочно, говорил парадоксами. Всё отрицал, ко всему был холоден. Несмотря на молодость, много знал и уже многое испытал.
Своего младшего сына, Николая, генерал Раевский взял в армию десятилетним ребёнком. Старшего, Александра, — пятнадцати лет, после окончания московского Благородного пансиона. В 1812 году оба брата, ещё мальчики, сражались бок о бок с отцом, участвовали в битвах, повидали Европу. В двадцать два года Александр стал полковником. На Кавказ попал для лечения и служил в Кавказском корпусе.
Пушкина поразил образ мыслей Александра: всеразъедающий анализ, неумолимая логика, сомнение во всём.
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
Когда через три года Пушкин написал стихотворение «Демон», современники увидели в нём портрет Александра Раевского.
А пока что Пушкин с Александром Раевским подолгу сидели на берегу быстрого Подкумка, разговаривали, слушали неумолчную «мелодию вод».
«Воды мне были очень нужны»
На Горячих водах прожили месяц. Оттуда перекочевали на «железные воды» — в будущий Железноводск.
Железные воды отделяли от Горячих всего двенадцать вёрст. Но большим экипажам приходилось добираться в объезд, что составляло тридцать пять вёрст. Другой дороги не было.
Источники, вытекающие из поросшей густым лесом Железной горы, ещё не благоустраивали. Жаждущие исцеления взбирались до половины горы и располагались на каменной площадке вблизи главного источника. Кроме него действовали и другие. Говорили, что их отыскали солдаты, охотясь в горном лесу на диких кабанов.
«Здесь мы в лагере как цыгане, на половине высокой горы, — писал генерал Раевский, — 10 калмыцких кибиток, 30 солдат, 30 казаков, генерал Марков, сенатор Волконский, три гвардейских офицера… составляют колонию. Места так мало, что ста шагов сделать негде — или лезть в пропасть, или лезть на стену. Но картину перед собою имею прекрасную, т. е. гору Бештовую, которая между нами и водами, которые мы оставили. Купаюсь три раза».
