Город поэта | страница 7



После Малиновского вышел профессор Кошанский и прочитал списки служащих и воспитанников Лицея.

Лучше всех в этот день говорил молодой адъюнкт — профессор Александр Петрович Куницын. Его нисколько не смущало ни присутствие царя, ни холодное любопытство блестящего собрания. Он вышел быстро и смело, обернулся в сторону своих будущих питомцев и, глядя на них и только на них, заговорил. Его речь предназначалась для этих мальчиков. Она так и называлась: «Наставление воспитанникам». Обращаясь к ним, юным гражданам России, он говорил о великой роли просвещения, обличал невежество, предрассудки, неправоту тех, кто достоинства человека измеряет чинами и знатностью, а не гражданской доблестью и благородством поступков. «Раздался глас отечества, в недра свои вас призывающего, — говорил Куницын. — Из родительских объятий вы поступаете ныне под кров сего священного храма наук… Здесь сообщены будут вам сведения, нужные для гражданина, необходимые для государственного человека, полезные для воина… Любовь к славе и отечеству должны быть вашими руководителями».

Странно звучали среди надменного собрания будоражащие слова: «граждане», «отечество», «народ», «общественная польза».

Звонкий голос молодого профессора наполнил весь зал, воцарилась необычайная тишина. Куницына слушали, и ещё как слушали!

Царь прикрыл глаза и весь подался вперёд. Даже обычная улыбка сползла с его пухлого лица.

А те, к кому пламенно взывал Куницын — подростки в синих мундирчиках, — они так и замерли, покорённые искренним пафосом обращённых к ним слов. Навсегда запомнились Александру Пушкину эти минуты: притихший зал, сверкающий золотом мундиров, и пылкая речь молодого Куницына.

Вы помните: когда возник лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын,
И мы пришли. И встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей…

Речи окончились, и воспитанников стали вызывать по списку:

— Малиновский Иван…

— Мартынов Аркадий…

— Матюшкин Фёдор…

— Мясоедов Павел…

Сейчас его очередь. Пушкин весь подобрался. Почему-то противно ёкнуло и забилось сердце.

— Пушкин Александр!

Он вышел — быстроглазый, курчавый, смуглый, — довольно ловко отвесил установленный поклон и с явным облегчением вернулся на место.

Церемония подходила к концу. Царь, как любезный хозяин, пригласил гостей осмотреть здание Лицея.

А «виновников торжества» повели в столовую, чего они уже давно с нетерпением ожидали.

Педагогов лицейских и петербургских угощал в одном из классов Василий Фёдорович Малиновский. Для «знатных персон» министр просвещения устроил особый «фрыштык». По словам И. И. Мартынова, «фрыштык» этот обошёлся Разумовскому в баснословную сумму — одиннадцать тысяч рублей.