Они читали книги не только для развлечения. Пушкин и некоторые из его товарищей искали у «любимых творцов» объяснения того, что видели, решения очень важных для них вопросов.
Каковы они были, эти важные вопросы, можно судить по «Словарю» Кюхельбекера, который Пушкин называл «наш словарь». Из прочитанных книг Кюхельбекер делал выписки и самое интересное распределял в алфавитном порядке. В его «Словаре» были и «Образ правления», и «Обязанности гражданина-писателя» и «Свобода гражданская», и «Пётр Великий», и «Сила и свобода», и так далее и тому подобное.
Он выписывал из сочинений Шиллера, Лессинга, Вольтера, Сенеки, Эпикура, Саади, Батюшкова, Ф. Глинки и даже дяди Пушкина — Василия Львовича. Но особенно много — из Руссо и Вейса. Книгу швейцарского политического деятеля Вейса, примкнувшего к французской революции, «Принципы философии, политики и нравственности» Кюхельбекер особенно любил.
Пушкин и Кюхельбекер дольше других задерживались в лицейской библиотеке.
Бывало, кончив читать, Пушкин не сразу уходил, а становился у окна и смотрел на убегающую далеко, к самому горизонту, прямую, как стрела, Садовую улицу. За окном шла обычная жизнь «казённого городка» — Царского Села. Шагали сменившиеся с караула солдаты. Из соседней Знаменской церкви, где отошла всенощная, расходились богомольцы. Почему-то в такие минуты вспоминалась родная Москва. Как-то там теперь? Что делают в этот час бабушка Мария Алексеевна, сестра Ольга, няня Арина?
Резкий звук лицейского колокола прерывал его мысли. Скоро спать. Он оглядывался. Библиотека опустела. Все уже разошлись. Один только Кюхля склонился над столом и уткнулся носом в толстенный фолиант. Что он делает? Верно, выискивает что-нибудь интересное для своего «Словаря». Так и есть. Выписывает из Вейса, на букву «р» — «рабство».
Что же такое рабство?
«Несчастный народ, находящийся под ярмом деспотизма, должен помнить, если хочет расторгнуть узы свои, что тирания похожа на ярмо, которое суживается сопротивлением. Нет середины: или терпи, как держат тебя на верёвке, или борись, но с твёрдым намерением разорвать петлю или удавиться. Редко, чтобы умеренные усилия не были пагубны».
«Разорвать петлю или удавиться…» Занятно.
Пушкин на секунду задумывается. Затем кричит Кюхле:
— Не засни над Вейсом, Виленька!
Перепрыгивает через стул и убегает из библиотеки.
Спустя несколько минут он лежит уже в постели.
«Разорвать петлю или удавиться…» Молодец Кюхельбекер! Надо будет повнимательней почитать его словарь.
