. Кроме Давыдова за барышней ухаживал студент Сорохтин, слывший богатым женихом
[360].
Письмо к Н.И. Гончаровой от 5 апреля показывает, что Пушкин не был уверен в чувствах избранницы. «Сколько мук ожидало меня… Ваше молчание, ваша холодность, та рассеянность и то безразличие, с какими приняла меня м-ль Натали…» — писал поэт тёще. Он почти готов был признать, что сердце невесты ему неподвластно. «Если она согласится отдать мне свою руку, — продолжал жених, — я увижу в этом лишь доказательство спокойного безразличия её сердца […] Только привычка и длительная близость могли бы помочь мне заслужить расположение вашей дочери; я могу надеяться возбудить со временем её привязанность, но ничем не могу ей понравиться»[361].
Сдержанность девушки рождала в сердце поэта элегическую грусть. В 1831 г. появились следующие строки:
…Безмолвна, от стеснённых рук
Освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,
Ты без участья и вниманья
Уныло слушаешь меня…
В дни мнимого сватовства к Софи Пушкин указывал на недостатки собственного характера как главное препятствие к счастливому браку. В послании к будущей тёще он избегал подобных саморазоблачений, зато сетовал на заблуждения ранней молодости и клеветническую молву. Не в своём характере, а в устремлениях избранницы, её жажде любви и счастья он видел угрозу благополучию будущей семьи. Выдержит ли юная красавица испытание большого света, сохранит ли покой сердца? Будучи «всегда окружена восхищением, поклонением, соблазнами, сохранит ли она это спокойствие? Ей станут говорить, что лишь несчастная судьба помешала ей заключить другой… более блестящий союз… Не почувствует ли она ко мне отвращения?» — вопрошал поэт[362].
Какой выход останется мужу, если он станет помехой в глазах супруги? Таким выходом, утверждал Пушкин, может быть только смерть. «Бог свидетель, — заключает он свою мысль, — что я готов умереть за неё; но умереть для того, чтобы оставить её блестящей вдовой, вольной на другой день выбрать себе нового мужа, — эта мысль для меня — ад»[363].
Имея в виду близкий брак с Гончаровой, Пушкин писал: «Чтобы угодить ей, я согласен принести в жертву свои вкусы, всё, чем я увлекался в жизни, моё вольное, полное случайностей существование». Свобода — это и была самая большая жертва со стороны Пушкина[364].
Будучи женихом Натальи Николаевны, Пушкин написал такие слова:
