Гордится:
— Это муж пальто подарил! Сначала глаз подбил, потом извинялся.
— Который — врач? Так он же…
— Это ! Второй муж.
Второго мужа ей, оказывается, дедушка нашел. Сказал, женщине одной жить нехорошо. Все бы ничего, только у него уже есть в наличии одна жена, а Аня — вторая. О первой он тоже заботится, а живет с Аней. У них это вполне нормально — восток.
— Первый муж меня чем изводил? Мрачный такой, все молчал. Я один раз рассердился и сказал: «Лучше бы бил!». Не надо это говорить вслух, вот мне второй такой самый и достался. А первый — ух, красивый, я еще в школу ходил, на улице его замечал. А потом родственники договорились, я так радовался. А у нас какой обычай на свадьбу — стелют много-много матрасов, целый куча. Нас друзья наверх закинули и ушли. Он спрашивает — тебе сколько лет? Я говорю — пятнадцать. Он говорит — ну, ты маленький еще, тебя не буду трогать. А как — надо же простыню в кровь испачкать! Он тогда бритвой себе руку резал и назавтра всем показал, что все нормально. Я сейчас думаю, он был такой самый… ну, голубой. Я молодой совсем, не понимал, что такое. Только видел — у него друг есть, он всегда с ним.
— Аня, но у вас же дети!
— Ну что дети… Дети потом, через пять лет.
У меня назревает диагноз — эмоциональная тупость, переходящая в ! Совсем недавно душу волновала возможность пойти на поэтический вечер и послушать любимых стишков. Или выпить в кулуарах с сладкоголосым и великим. Словесность пьянила, тонизировала и облагораживала. Нынче же больше волнует получение очередной подписи на очередной бумажке — на долгом пути оформления нашей инвалидности.
Сегодня я, как мадам , наехала на полковника медицинской службы по фамилии Искра (привет Пушкину!) и долго крутила за пуговицу, чтоб он мне закорючку поставил, а сбоку скромненько приписал, что хорошо бы, чтоб ВТЭК приехала на дом. В итоге бумажку подписал, хотя и заметил: «Не имею права, но бог меня за это простит». А до этого я еще полчаса тоном Макара Девушкина уламывала тетку в белом халате выдать мне бланк той самой бумаги, на которой добрый полковник потом ставил закорючку.
Сложная драматургия, непонятные правила игры, необходимость изображать то , то сиротство — во всем этом, несомненно, я нахожу некоторый азарт, но абсолютно другого рода. И , почему это такой многоступенчатый и долгий процесс — признать инвалидом первой группы ветерана войны, который лежит пластом, выглядит дистрофиком и ходит под себя. Притом, что удостоверение инвалида войны у него уже есть, но это совсем другая бумажка и для выдачи
