— О чем? — спросил Кадиган, затянувшись еще раз.
Пламя спички подбиралось к пальцам Хэмптона, но он не осмеливался ее погасить.
Плащ Омбры стремительно и беззвучно приближался к тени Кадигана. Хэмптон следил за его продвижением. Кадиган уловил его взгляд, развернулся — но было поздно.
Кадиган застонал. Тень его удлинилась и вытянулась навстречу плащу Омбры, как капля воды, готовая упасть. Вот уже лишь тонкий перешеек тени лежал у ног Кадигана. Тень как будто цеплялась за него, не желая уходить, а потом оборвалась, точно нитка карамели. И вся тень перетекла к Омбре, образовав черный островок у его ног. Омбра поднял правый рукав, и тень, отчаянно извиваясь, словно протестуя против пленения, потекла наверх, туда, где должна была находиться рука Омбры, хотя самой руки Хэмптон так и не разглядел, как ни старался.
Мгновение Омбра удерживал тень, как человек удерживал бы змею. Потом поднял левый рукав, с которого свисал мешок. Правая рука как будто еще немного поборолась с сопротивляющейся тенью, но наконец целиком запихала ее в мешок. Мешок исчез в складках плаща.
Омбра волчком развернулся на месте. И на земле перед ним появилась новая тень, хотя никакого света у него за спиной не было. Тень, извиваясь, заскользила по земле. И прицепилась к ногам Кадигана как раз в тот миг, когда спичка догорела и потухла.
Навалилась тьма.
Хэмптон невольно с шумом перевел дух. Кадиган неподвижно стоял перед ним.
— Мистер Кадиган, — простенал Омбра, — вы продолжите выполнять свои обязанности!
— Да, милорд, — бесцветным тоном ответил Кадиган и вернулся к дверям черного хода.
— Вызвать служанку? — спросил Хэмптон.
Капюшон плаща запрокинулся к небу.
— Нет, — ответил Омбра. — Скоро рассвет. Нам пора возвращаться на корабль. — И обратился к фигуре, застывшей у дверей, точно статуя: — Мистер Кадиган!
— Да, милорд, — откликнулся бесцветный голос.
— Мы снова навестим вас и мистера Джарвиса завтра ночью. Вы поможете нам справиться с мистером Ходжем и с женщинами.
— Как вам будет угодно, милорд, — ответил Кадиган.
— Да, — сказал Омбра. — Именно как мне будет угодно.
Он развернулся и вместе с Хэмптоном, который поторопился за ним следом, растаял во мраке.
