Конрад решил, что об этом подумает потом. А сейчас пора было завтракать. Он уверенно направился на запах сухарей и солонины.
Питер, который прятался наверху, в парусе, тоже почуял запах солонины и сухарей.
— Ох, Динька, как же есть хочется! — сказал он. — Да и пить тоже.
Динь-Динь отозвалась суровым перезвоном.
— Нет-нет, днем я туда, конечно, не полечу, — поспешно ответил Питер. — Но ночью все равно придется спуститься, чтобы найти воды и какой-нибудь еды, иначе я до Англии не доплыву.
Снова раздался звон, на этот раз куда более мягкий.
— Да, ты права, — согласился Питер. — Сейчас главное — выспаться. Разбуди меня, как стемнеет, ладно?
Динька кивнула, и через минуту Питер снова крепко уснул.
Глава 19
Ничего особенного
— И что же он нашел? — спросил Омбра.
Они с капитаном Нереццей обедали, сидя друг напротив друга за массивным столом в капитанской каюте с наглухо закрытыми иллюминаторами. Нерецца терпеть не мог этих трапез, потому что вкусы у Омбры были самые странные.
Он питался только одним — осьминогами. Ел их Омбра сырыми и предпочтительно — живыми. Трепещущий помощник кока почтительно ставил на стол деревянное ведерко с осьминогами и поспешно удирал из каюты. Омбра усаживался за стол, наклонялся над ведерком и принимался питаться, издавая жуткое хлюпанье и чавканье. Иногда по столу и по полу разбрызгивались черные чернила. Нерецце это зрелище отравляло весь аппетит, и его собственная еда не лезла ему в глотку.
— Кто он? — спросил Нерецца.
Омбра оглушительно хлюпнул, и Нерецца увидел, как извивающееся щупальце исчезло во мраке под капюшоном.
— Тот юнец, которого вы отправили проверить паруса на корме, — сказал Омбра. — Что он нашел?
— Ах, он! — воскликнул Нерецца, весьма довольный тем, что может уесть Омбру. — Ничего. Как я и предполагал.
— Ничего? Вообще ничего?
— В парусах — ничего.
Голова в капюшоне поднялась от ведерка, и, хотя Нерецца не видел глаз Омбры, он почувствовал ледяную тяжесть его взгляда.
— Но хоть что-нибудь он видел?
— Ему показалось, что он что-то видел, — уточнил капитан. — Мальчишка потерял равновесие и винил в этом пчелу.
— Пчелу…
— Чушь, конечно, — сказал Нерецца. — Нет тут никаких пчел и быть не может. Небось, чайку увидел, если он вообще что-то видел. Я лишил парня полагавшейся ему порции грога. Рано ему грог пить, если ему потом пчелы мерещатся.
Омбра с хлюпом втянул еще одного осьминога. Потом капюшон поднялся снова.
— Удвойте ночную вахту, — распорядился он, отодвинул свой стул и встал.
