— У них дома только мороженое едят. Кошка ничего, кроме эскимо, в рот не берёт. А собака только сливочный пломбир.
— Вот это я понимаю! — воскликнул Колька. — Мне бы так денька три пожить!
Иван не сдержался и захохотал. И Анна Антоновна рассмеялась.
— Обманул… — разочарованно протянул Колька. — А я сначала поверил. Вот всегда он так, Анна Антоновна.
— Спорить мне некогда, — сказал Иван. — Вот возьму я тебя на буксир, тогда…
— Ты пока ещё сам на буксире, — перебила Анна Антоновна. — Не забывай.
— Я не забываю, — пробормотал Иван. — Только я бы на вашем месте вот этого Николая Веткина обязательно бы на буксир взял.
Лицо у Кольки было такое испуганное и обиженное, что Иван добавил дружелюбно:
— Тебе же лучше будет.
ИВАН НАХОДИТ ЗОЛОТОЙ САМОРОДОК
Грустный, брёл Иван по улице. Как домой без фуражки явиться?
Где сил найти, чтобы сесть за уроки?
Вдруг Иван увидел, что в траве — будто осколочек солнца блестит. Он полюбовался сверканием, нагнулся, поднял… зуб!
«Пусть зуб, — подумал Иван, — все равно золотой самородок!»
Чей же это зуб?
Аделаиды, ее мамаши или ещё чей-нибудь?
Что должен делать честный человек, если найдёт драгоценность?
Отнести в милицию!
Но Егорушкин, взглянув на зуб, сказал:
— Можешь взять это дело себе. Заявления о пропаже золотого зуба не поступало.
— Не могу я его себе взять, — сказал Иван. — Чужая вещь. Может, ищет кто, а найти не может.
— Да у нас в посёлке всего два золотых зуба в наличии, — сказал Егорушкин, — у гражданки из мороженого киоска и у её дочери. Иди и отдай.
Идти к Аделаиде Ивану не хотелось. И её он побаивался, и её мамаши.
— Как живём, лунатик? — окликнул его дед Голова Моя Персона. — А я своего друга вылечил. Теперь ему никакая луна не страшна. Оказалось, что ему еды не хватало. Ночью-то он есть захочет и спросонья идёт куда-нибудь на запах. Стал я его с вечера сытнее кормить, и вылечился пёс. Одна беда: больно уж крепко спит! Разбудить его иной раз нет моих возможностей. И вообще, совсем дурной стал. Ничего не соображает, — жаловался дед. — Нашёл я сегодня утром золотой зуб. Возле киоска. Обрадовался. А зуб-то у меня из пальцев возьми да и выскользни. А пёс его хап! — проглотил. Как говорится, съел за милую душу.
Иван, вздохнув, разжал ладонь.
— Он самый! — воскликнул дед. — А откуда он у тебя?
— Нашёл. Недалеко от киоска.
— Выходит, что друг мой и не виноват. А я его… Придётся прощения у Былхвоста просить.
— Берите, дедушка. Вы первый нашли.
— Я нашёл, я и потерял. Теперь он твой. Можешь вставить, — с завистью сказал дед. — Красиво будет.
