— А в чем надо было признаться?
Андропов соскочил с кузова, подошел к мужчине, наклонился к нему, зашептал:
— Темная история. Вы же знаете — их не было целое лето. Кушать им надо было? Надо. Жить где-то надо? Надо. Мы их приперли! Где? Что? Как? Чем кормились? Где взяли одежду? Гляньте, какие у них наряды. Ясно — украли. А они в один голос твердят, что были на Венере…
— Как, как?
— На Венере. В один голос. Мы — к психиатру. Врач говорит, что здоровы. Итак — симулянты. Скрывают какое-то преступление. Мы не можем держать их у себя, они скомпрометировали наш интернат… Думаю, товарищ директор, что вы не будете сожалеть о таких…
— Хм… хм…
Новый директор исподлобья глянул на раздраженного Андропова, на мальчика и девочку, которые настороженно ожидали в кузове, не зная, о чем идет речь. Потом он мотнул головой, засмеялся.
— Сложная история. А вы расспросили их, как там?
— Где там? — не понял Андропов.
— Ну… на Венере?
— Да вы что, Николай Сергеевич? За кого вы меня принимаете?
— Как же так? Подростки дружно говорят, что были на Венере. Это же интересно. Пусть бы рассказали. И при всех учениках…
— Это уже, знаете, не педагогика… а детектив, — отрезал мрачно Андропов. — Попробуйте вы с ними… потом увидите!
— Попробую, — вздохнул директор. — Надо попробовать. А ну, дайте документы. Хм… Костенко Юрий… Сирота. Отец летчик. Погиб на боевом посту. Мать — умерла от потрясения. Так. Хм… А сын — преступник…
— Неисправимый, — подтвердил Андропов.
— Неисправимый… — глухо повторил директор, не поднимая взгляда от бумаг. — Девочка тоже — «неисправимая»? Мать умерла. Отец… отец неизвестен…
— Яблоко от яблони… — хмыкнув, сказал Андропов и осекся.
Директор смотрел на него холодным, строгим взглядом. Едва разжимая губы, сказал:
— У меня тоже… отец неизвестен…
— Простите, — сконфуженно буркнул Андропов. — Простите… Что же будем делать с этими?..
— Возвращайтесь назад. Я сам поговорю с ними. Вечером. Приводите их ко мне домой…
Удивленный Андропов мрачно вскарабкался в кузов. Дети растерянно переглядывались…
* * *
Светлана и Юра робко вошли во двор дома, где поселился новый директор. Он как раз поливал сливы, нося воду ведрами из колодца. Увидев детей, поставил ведра, пошел к ним навстречу, застегивая рубашку на груди. Поздоровался, подав обоим руку.
— Знаете, как меня зовут? Николай Сергеевич. А еще — дядя Коля. Это — для настоящих друзей. Так будем друзьями?
— Ладно… дядя Коля, — тихо сказал Юра.
Директор обнял детей обеими руками, потянул их под вековую сосну. Они шли за ним, удивленные, растерянные, все еще не веря переменам, произошедшим с ними за один день.
