На телеграфе! А где еще и сколько? Приблизился к столу, теперь было видно, что у Миллера светлые волосы чубчиком зачесаны наверх, щеки дрогнули будто бы в усмешке.
— Освободить арестованных, — сказал, — без разбора дела я не могу ни в коем случае.
— Так приступайте! — руки Миллера взметнулись, похоже, он выпускал птиц на волю. — Караул, я надеюсь, вам подчинен?
В соседней комнате стояло несколько столов, опять шкафы, лампочка, правда, потускнев. Подбельский торопливо расстегнул пальто, кинул на один из столов, сверху — шляпу. Еле успел выбрать стул — так, чтоб смотреть на дверь, а уже ввели, грохоча прикладами. Фамилии спрашивать не стал, хватит, что в форменной тужурке; главное — разобраться, кто здесь за кого.
— Наши товарищи солдаты заявляют, что вы умышленно не пропускали телеграмм только что народившейся Советской власти. Я требую совершенно определенного ответа: так или нет?
— Так… Но, понимаете ли, мы были лишь точными исполнителями воли Центрального комитета нашего профсоюза. Цека только что объявил нейтралитет. Теперь нам все равно…
Путались, выходя, сталкивались с появлявшимися на смену тужурками, тянулись привычно — руки по швам. Задерживали телеграммы или не задерживали? Да, но мы — точные исполнители… Потельсоюз[1]… Когда и сколько? Все, но, понимаете, до вчерашнего дня, только до вчерашнего! Лишь один прервал монотонность — не словами, видом. Руднев, правый эсер, старый знакомый по митингам, по думским заседаниям. Вот ведь скажи в то время, когда по теории спорили, до хрипоты, убеждали каждый в своей правоте других, что так придется сойтись?
— Вадим Николаевич! Слыхал, слыхал уже, что в нашу обитель. Прекрасная кандидатура… ВРК не ошибся…
Подбельский нахмурился:
— У меня и к вам вопрос тот же, что и к другим: караул заявляет, что вы оказывали всяческое содействие провокационным телеграммам свергнутой власти. Верно?
— Батюшки! Да что ж тут удивительного? Они ведь временные, да законные. А мы кто? Мы, чиновники, орудие власти. Теперь, когда правительства Керенского не существует… Теперь командуйте, Вадим Николаевич. Теперь вы — временные, до Учредительного собрания, а уж там посмотрим.
И как оказался на соседнем стуле? Стакана чая только не хватает. И не в тужурке с петличками, как все, — в пиджаке. А чиновник, помнится, немалый.
— Ладно, Руднев. Теперь не место про Учредительное. Лучше скажите, как связь с Петроградом. Можно ее немедленно наладить?
— Вот! — Руднев указал на солдата с винтовкой. — Вы наши отцы, мы ваши дети. Прикажите! Нейтралитет Цена Потельсоюза там, в Петрограде, заключается в том, что решено не устраивать противодействия установлению контроля… с вашей, — усмехнулся, — стороны контроля. Стало быть, пользуйтесь, общайтесь с мятежным Питером.
