– Настолько, что получил такую должность? ― Андерсен уже не скрывает, насколько впечатлен. ― Ведь если я верно помню, шерифа…
– Да, шерифа тут выбирают. За Винсента я голосовал лично, чем и горжусь.
– То есть у вас большинство выбрало краснокожего?
– О, это еще одна история, и я мог бы…
– Не пора ли подать кофе? ― Флора Андерсен одаривает всех улыбкой. ― Правда, очень интересно, но было бы интереснее услышать от него самого. Я бы так хотела на него посмотреть!
– В таком случае я настаиваю на приглашении!
Мама крайне довольна, но, кажется, не тем, что папа замолчал, а тем, сколько раз за последние минуты переглянулись Сэм и Джейн. Несомненно, они с Флорой Андерсен отлично поняли друг друга: такие разные, но улыбаются с одинаковым удовлетворением. Отчего-то становится душно, и я, быстро извинившись, вылетаю из столовой на проходную террасу, а оттуда ― на улицу.
Тихо. В воздухе ― запах цветов. Лицо обдувает ветер, но не может успокоить сердце; оно колотится, точно его сейчас сожмут в кулак. А ведь сжимают вовсе не мое. Джейн… милая Джейн, неужели все всегда так быстро, так неожиданно и так… жестоко? Почему Сэм, почему сразу, почему ты, если мы такие одинаковые, что мало кто может нас различить? Почему?
«Вы разные». Сейчас я понимаю: то, что читалось в глазах, когда он произносил это, уже говорило о выборе. Все правильно, так ведь и бывает там, откуда я все знаю о любви. В книгах.
– Эмма!
Обняв меня сзади, Джейн опускает голову на плечо. Она делает так всегда в последний год, особенно когда возвращается из леса. Я привыкла к тяжелому теплу в том месте, где сестра прижимается подбородком. Сейчас за спонтанным желанием вырваться тоже приходит пусть иллюзорное, но успокоение. Она со мной. И неважно, кто остался в столовой.
– Ты стала такой грустной.
– А ты ― такой счастливой.
Она вздрагивает и странно, горько хмыкает; обнимает крепче. Не отвечает.
– Он замечательный…
– Да. Замечательный.
– Ты уже влюблена?
– Прошло три дня.
– Так влюблена?
Шуршат наши платья. Жемчужина в ее ухе холодит мне шею.
– Все сложнее, чем кажется, Эмма.
– О чем ты? Пусть он из большого города…
– Нет, я не о том.
– А может, о… ― я невольно улыбаюсь, ― Винсенте?
Она отстраняется, отпускает меня и недовольно топает ногой.
– И что ты только фантазируешь. Редфолл просто считает меня немного краснокожей. Он в меня не влюблен.
– А как это можно ― быть немного краснокожей?
Джейн плавно опускается на корточки: ее заинтересовали несколько цветков, притаившихся среди некошеной травы. Она аккуратно собирает венчики меж ладонями, не срывая, внимательно рассматривает. Бело-лиловые широкие лепестки, желтые сердцевинки. Цветы невзрачны, но Джейн все смотрит и смотрит на них.
