– В конце концов, не все ли тебе равно? ― мирно спрашиваю я.
Мы встречаемся глазами.
– А тебе? Все бы ничего, но в последнее время она приходила мрачнее тучи… замечала?
Замечала, как иначе? Пусть Джейн сразу начинала оживленно болтать, пусть она трепетно обнимала меня, пусть на следующий день мы веселились у кого-нибудь на балу или всей семьей ехали в Оровилл. Да. Джейн возвращалась из леса хмурой уже несколько раз. Хмурой и грязной, отвечая на все вопросы лаконичным «Спешила, упала».
– Может, ей надоедает?
– Не знаю, яблочко. У меня странное чувство…
– Какое?
Мама смотрит на носы мягких туфель и шевелит ими в траве, вспугивая большого жука. Она явно колеблется, поделиться ли тревогами со мной или с пастором, который просто посоветует молиться. Или с отцом, который ответит латинским афоризмом о том, как изменчива юность? Оба ответа ее не успокоят, а больше она не доверяет никому в этом мире. И, вздохнув, мама все же признается:
– Тревожное. Может, стоит за ней последить?
– Она уже замечала слежку. Помнишь, как она была возмущена?
– Значит, нужно попросить кого-то, кто ловчее. Какого-нибудь рейнджера?
Я фыркаю, представив этих ладных, довольно милых, но небритых и неопрятных мужчин в тяжелой обуви, крадущихся за Джейн так, что скрипят ветки и стаями вспархивают птицы. У оровиллских рейнджеров немало достоинств вроде отчаянной храбрости, зоркого глаза, твердой руки и (у некоторых) даже воспитания. Но навыков слежки у них маловато, мне случалось наблюдать, как они ходят. Звон шпор, бряцанье оружия и зычный бас оповещают о прибытии законника задолго до того, как замаячит тень его шляпы.
– Ох, мама!
– Смеешься надо мной, яблочко? Вот погоди, будет у тебя дочь…
– Для твоих маленьких хитростей лучше подошел бы индеец.
Она сокрушенно вздыхает.
– Винсент не согласится, у него дел по горло, да и он слишком дружен с нашей чертовкой. К тому же вряд ли он за эти годы не забыл, как красться за дичью и…
– Ты говоришь с таким укором, будто сама умеешь красться за дичью.
Мама не без доли самолюбования вздергивает подбородок, где видна маленькая ямочка.
– Может, стоит попробовать? Я не подозреваю о многих своих талантах. А вообще иногда мне кажется, что Генри с его восторгом по поводу всех без разбору чужих культур прав. Жаль, в округе индейцев совсем не осталось… Ой, смотри, она!
Последнее мама произносит, поднимаясь, шурша платьем, торопливо одергивая его. Глядит в сторону калитки, увитой вьюном. В проеме стоит Джейн, и она не одна: джентльмен в сером сюртуке, совсем молодой и немного запыхавшийся, переминается с ноги на ногу рядом.
