И ведь купит. Тем более, что цена такого острова на фоне стоимости не самой большой «двушки» в районе Садового кольца, выглядит не столь и катастрофичной. А если совсем в центре Москвы, где-нибудь на Манежной или Тверской, так и вовсе смешной.
- Х-хейген – брат Юр, старательно скрипевший пером по пергаменту, поднял голову, услышав звук открывающейся двери, и, казалось, совершенно не удивился, увидев меня – Р-рад твоему в-визиту. Только п-подожди минуту, я закончу это п-письмо.
Я примостился на стуле и стал думать, как бы так половчее начать разговор. В смысле – чтобы цена для меня не оказалась слишком высокой. Это с тем же Ахенвальдом удобно, он истинный рыцарь, его на одном уважении к памяти предков можно было бы в эту историю втравить. Мол – прошлое Ордена свято, проклятая ведьма лапает его своими грязными руками, и так далее.
Брат Юр в подобную чушь не верит. Все эти идеалы нельзя потрогать руками, а, значит, они не существенны. Он прагматик от мозга костей, и прекрасно поймет, что в данной ситуации мне Орден нужнее, чем я Ордену. И выставит счет.
Что? Я говорил о том, что брат Юр работает за идею? Ну да. Но я говорил и о том, что идеи бывают разные. Я не знаю, какая именно из них владеет душой этого человека в невзрачном черном балахоне. Но она точно не о дружбе всех со всеми и мире во всем мире. Не его это.
- Итак – брат Юр присыпал пергамент песком, а после свернул его в «трубку» - С чем п-пожаловал?
- С предложением – так и не придя к определенному решению, ответил я – Я тут кое-что разузнал… Вы же знаете, я общаюсь с самыми разными существами, и иногда меня заносит в довольно странные места.
- Есть у тебя т-такая слабость – благодушно подтвердил брат Юр – Я подобное не од-добряю, но твоя ж-жизнь – это твоя ж-жизнь. И?
- Вам ведь знакомо имя «Ательстан»?
- Ст-тарое имя – передернул плечами казначей – Сейчас им детей почти не наз-зывают. Архаика. Д-да и мода поменялась. Ч-чушь конечно – мода на им-мена. То всех М-марками называют, то Дж-жонами, а то и Аристофанами. Что за имя т-такое – Аристофан?
Оп-па! Зацепило. Мне знаком и этот поток мыслей, который убаюкивает собеседника, и этот дружелюбный тон, и этот цепкий взгляд. Тот, который тебя уже обмерял, взвесил, оценил и признал достойным для того, чтобы назвать «целью».
Ему интересно, что уже здорово. При своих, ясное дело, не останусь, но, если повезет, все же доберусь до цели. Но не это главное. Самое важное, потом, когда все кончится, оттуда живым уйти. Не дает мне покоя мысль о том, что слишком глубоко я погружусь в неприглядное прошлое Ордена. Настолько глубоко, что статус может поменяться с позиции «друг» на клеймо «нежелательный свидетель».
