– Рейчел твоя подружка? – спросил я.
– Не пытайся сменить тему, Удав, – сказала Коко. – Мэд, доставай инструменты. Пора приступать.
Мэд взяла с полки Маловероятных Вещей машинку для стрижки и ножницы.
– Подумай о том, какой это прекрасный символ, Вик. Твое вступление в должность Главы. Внешний символ, знаешь ли, чего-то более великого внутри.
– Вроде крещения, – сказал Баз. – Внешний символ внутреннего перерождения.
– Внутреннее перерождение, – повторила, кивая, Мэд. – Именно. Ну, что скажешь?
Честно говоря, после вчерашнего столкновения с Гюнтером я был счастлив, что они вообще еще разговаривают со мной. Случай с «Визином» чуть не стоил им жилья, и они вполне могли изгнать меня навеки в мир объятий сбоку.
Итак, я согласился на стрижку.
Мы надели куртки, вышли из Одиннадцатого парника и направились к сараю. Мэд вручила мне шапку, такую же, как у нее, только синюю.
– Знаешь, Мэд… все эти шапки, стрижки… Ты одержима идеей изменить вид моего черепа.
– Странные штуки говоришь, – ответила Мэд.
– А ты странные штуки делаешь.
И все же. Я надел шапку. Очень, невероятно удобная.
Баз объяснил, что идея о жизни в парнике пришла ему в голову, когда он обдумывал, где будут жить герои его книги. Место должно было быть дешевым – разумеется! – но при этом уникальным. «Будто из фэнтези».
Я сказал ему, что у него отлично получилось.
Мы пришли в сарай. Согласно ребятам, здесь Гюнтер Мейвуд почти не появлялся. Так как разбрасывать волосы по жилому помещению было бы неудобно, стрижку решили провести здесь. По сути, сарай представлял из себя следующее: полуразваленная халупа в стиле «американский шик», словно один из маминых каталогов старинных станков вырос и обзавелся низким голосом и щетиной. Внутри было полно древесины, и еще вещей, сделанных из этой самой древесины.
Мэд вытащила откуда-то табурет, стряхнула с него пыль и жестом приказала мне сесть.
– А это обязательно? – спросил я, выглядывая пути к отступлению (мы, объятия сбоку, часто так делаем).
– Хорошая стрижка помогает лучше психотерапии, – сказала Мэд, пробегая рукой по выбритой половине головы.
Баз и Нзази сидели на неотшлифованных креслах-качалках, а Коко вспрыгнула на покрытый опилками стол и сидела, болтая в предвкушении крохотными ножками. Силы противника меня превосходили. Я подошел к табурету и сел. За считаные секунды моя задница покрылась инеем.
– Итак, что же мы будем делать… – Мэд изучала мои волосы, как скульптор – глыбу мрамора.
