Пока мы переходили мост, я старался не поднимать лица и думать о войне, которая пришла на это место несколько столетий назад. От войск, марширующих навстречу кровавой гибели, к Бруно Виктору Бенуччи III, марширующему… а кто, собственно, знает.
Земля – странная штука. В отличие от людей, ей все равно, кто вытирает об нее ноги.
. .
И вот посредине моста оно началось. Даже не слова, а осы, что жалят в уязвимую мягкую плоть. Бззззззз.
Мне в спину ударил снежок.
Потом в ногу. Потом в лицо.
– В яблочко! – завопил один из ребят.
Из рюкзака послышался папин голос: «Думай сердцем, Вик».
Я соскреб с лица снег, глядя вниз, чтобы они не увидели моих глаз. В этом был весь фокус: если они увидят глаза, то поймут, что мне не все равно. Я засунул руку в боковой карман рюкзака, нащупывая наушники: сердце просило парящих сопрано. Щелк, щелк, щелк, прокрутил вниз. Играй. Теперь я могу полностью исчезнуть в другом мире.
В том мире: все школьные клики оставили меня в покое. В том мире: я не был одним из семи миллиардов людей, населяющих землю.
В том мире: я был одним из четырех людей, населяющих землю. Папа, два сопрано и я.
В том мире: мы парили по небу, по облакам, над всем вот этим, беззаботные. Самая волшебная стая журавлей, что ловит души редкостных и прекрасных мыслителей сердцем.
В том мире: мое крыло срослось.
МЭД
Не знаю, что там слушал Вик, но надеюсь, что он включил плеер на полную громкость.
ВИК
– Полный назад! – Коко приподняла край ограждения из проволочной сетки.
Мэд уже проползла внизу и протягивала руку к сумке с продуктами, которую Нзази передавал ей поверху. На той стороне улицы я увидел свой старый насест: каменная стена, смоковница. Я почувствовал присутствие маленького кладбища по другую сторону сада. Интересно, сколько раз папа приходил туда? Останавливался ли у сада?
– Чувак, – сказала Коко. – С тобой все о’кей?
– Что?
Она указала под забор:
– Не хочешь срать, не мучай жопу.
Словарь у этой девочки был на удивление обширным.
– А лет тебе сколько?
– Мне одиннадцать. Но по исчислению Квинс это около двадцати шести.
– А. Ну ладно.
Я передал рюкзак через забор, поморщившись, когда Мэд небрежно бросила его на землю. Проползя под проволокой, я стряхнул снег с колен и груди, быстро заглянул в сумку (к счастью, крышка на урне держалась хорошо) и последовал за остальными по аллее с шипастыми и мертвыми розовыми кустами.
– Что у тебя там? – спросила Мэд. – Пушечное ядро?
Я оставил ее слова звенеть в воздухе.
