– Так что же? – спросил я. – Какое название?
Баз улыбнулся, и взгляд его затуманился, и впервые я знал наверняка, куда он отправился: туда, где они с отцом спокойно смотрели кино; где он укачивал маленькую сестренку под старые гимны о великой милости поутру; где они с Зазом вели заполночь тихие беседы; где им с мамой не приходилось писать Главы. В этой стране единственными взрывами были взрывы смеха, где преломляли только хлеб;
где с чистых ночных небес Браззавиля на землю падали лишь звезды.
– «И они жили, и они смеялись, и увидели, что это хорошо», – сказал Баз.
Он повернулся и пошел через дорогу.
МЭД
Манхэттен – лучшее место, чтобы почувствовать себя ничтожной. И не только в метафорическом смысле, хотя если вспомнить Ральфа Лорена, Лобутены и Кейт Спейд, то и так тоже. Но вообще здесь столько людей, столько машин, столько зданий и зданий на зданиях, огромные просторы, настолько громадные, что и словами не опишешь, разве что если сказать, что Манхэттен – это вертикальный океан и тротуары – это пляж. Стоишь там, задрав голову, и думаешь: «О боже мой, да где же оно заканчивается?»
Бесконечный горизонт.
Мы с Виком стоим у подножия Рокфеллер-Центра. Фрэнк выпустил нас из машины, но, видимо, припарковаться было негде. Он опускает стекло со стороны пассажира, протягивает Вику телефон и тонкий сверток наличных:
– Скучал по своему мобильнику?
– Да не особо, – говорит Вик, убирая телефон в карман. Он пролистывает купюры: – А это зачем?
– Сейчас Рождество, и вы собираетесь на обзорную площадку известной нью-йоркской достопримечательности. Очень недешевое сочетание.
Вик надевает на плечи рюкзак и склоняется к окну машины:
– А ты не пойдешь?
– Парковка тут – ужас что такое. Слушай, позвони мне, когда подниметесь, ладно? Хочу сразу узнать, если вы ее найдете. Я просто покручусь тут, пока не отзвонитесь.
Даже вязаная шапка не защищает голову от всюду проникающего холода. Я достаю пачку сигарет и зажигаю одну, пока Фрэнк с Виком таращатся друг на друга, пытаясь понять, что же сказать дальше. Было бы даже мило, если бы не было так неловко.
Затянуться.
Выдохнуть.
Успокоиться.
Вик прокашливается.
– Эмм… ну…
Прямо за нашими спинами гудит клаксон. Фрэнк гудит в ответ и улыбается Вику:
– Не за что. А теперь иди разыщи нашу девочку.
Он поднимает окно, въезжает в поток машин и исчезает в глубине.
Затянуться.
Выдохнуть.
Успокоиться.
– Он милый, – говорю я.
Вик отворачивается от дороги и смотрит на меня:
– Ты милая.
