Я Суперскаковая лошадь.
Едва сдерживая слезы, я сказал:
– До свидания, Заз.
Он отпустил мою руку, перегнулся через мои колени и обнял Мэд. Объятия длились недолго, но были крепкими. Она плакала и шептала ему что-то на ухо, что-то, чего я никогда не узнаю и чего мне не надо знать.
Над нашими головами раздались шаги. Не осталось времени сказать все, что я хотел. Вместо этого я обвел их взглядом. И подумал, что, наверно, они думают то же, что и я. Никто ничего не сказал. Мы просто смотрели друг на друга. Какой исключительный момент.
. .
Свистящий звук: кто-то отодвинул кухонный ковер.
– И назвались они Ребята с Аппетитом, и они жили, и они смеялись, и увидели, что это хорошо.
Заз щелкнул пальцами.
…
– И увидели, что это хорошо, – прошептал Баз.
…
– И увидели, что это хорошо, – сказала Мэд, не выпуская моей руки.
…
Все посмотрели на меня.
– Вы, ребят, самое прекрасное сложное предложение, которое я слышал, – сказал я.
– Мы, – сказала Мэд.
– Что?
– Мы самое прекрасное сложное предложение, которое ты слышал.
– Мы.
Какое слово.
Над головой щелкнула щеколда; я поднял взгляд и прошептал слова, что бурлили под поверхностью. Слова, полные сердечного смысла, живущие где-то между Ничего и Что-то.
– И увидели, что это хорошо.
Дверца распахнулась, и мы заслонили глаза руками: от сияющего лица Марго Бонапарт исходил невыносимый свет.
– Bonjour, mes petits gourmands!
Одиннадцать
Все иначе, все по-прежнему, или Самое важное – это отпустить
Снаружи полицейского отделения Хакенсака Мэделин Фалко и Бруно Виктор Бенуччи III
19 декабря // 20:35
ВИК
«Coming Up Roses» заканчивается. «Coming Up Roses» начинается.
Магия Мэд.
Ветер бьет меня по волосам по-новому: коротким, острым стаккато.
Я вытаскиваю синюю шапку из кармана куртки и натягиваю на уши.
Мэд поет в ночной эфир. Мы сидим на обочине парковки через дорогу от полицейского участка. Размеренно гудит поток машин. Сегодня днем Марго Бонапарт довезла нас до этого самого места, и мы стояли здесь с Мэд и Базом, пытаясь набраться храбрости и войти внутрь.
Кажется, это было несколько недель назад.
Но Баз все еще там.
И тут я понимаю, почему все остальные Главы подарили Базу куда больше, чем свою историю. Баз сам что-то отдал мне. Я не могу подобрать этому имя, но это что-то, чего раньше у меня не было. Что-то теплое, настоящее. Что-то похожее на то, что было у нас с папой.
Они напоминали мне друг друга. И дело было не только в планах на будущее и бейсболе. Они понимали бурление под поверхностью; их бурление прорывалось на поверхность и взрывалось ярчайшими из красных огоньков.
