– Она ранняя Глава? – спросил я.
Баз снял свою бейсболку и положил на стол:
– Кто?
– Марго?
– С чего ты решил?
– Когда мы только познакомились, Марго сказала кое-что… Я спросил про деньги, и она сказала, что у вас по всему городу есть ранние Главы, которые помогают, когда надо. Тофер предложил бесплатные татуировки, Норм вообще готов магазин уступить. Мне кажется, Главы согласны делиться с тобой не только своими историями. Ну, в общем, вы никогда не платите Марго. И она никогда не требует платы. Я и подумал…
– Грузовик.
…
– Что?
– Пару дней назад грузовик чуть не раздавил тебя. Как букашку. Знаешь, почему я тебя оттащил?
Я не подумал, что у База могла быть какая-то конкретная причина… кроме как спасти меня.
– Потому что ты был невнимателен. Ты не видел, что происходит на дороге, а я видел. Я видел грузовик. Поэтому и оттащил тебя.
– Ага.
Он хлебнул воды:
– Баз, я не понимаю.
– Тебе не обязательно понимать.
Блин. Я сам напросился.
– Послушай, – сказал он. – Тут ничего сложного нет. В мире – и в этом городе – есть много людей, которые не обращают внимания. Они не видят, что их раздавит грузовик.
– А ты видишь?
Он кивнул:
– Обычно да. Так почему бы и не сделать что-нибудь? Люди обычно просто пожимают плечами и смотрят. На ужасные вещи. Я знаю это, знаю на опыте. Но с меня хватит, я больше не буду пожимать плечами. Не буду наблюдать. Да и истории мне пригодятся.
Я словно слышал в словах База голос папы.
Сделай что-нибудь, Вик.
…
Только я открыл рот, чтоб рассказать ему про Мэд, Коко сказала:
– Шикарно, Заз. Отличная мысль.
Ее карандаш бешено метался по салфетке. Нзази, оперевшись на стол, одобрительно кивал. Я наблюдал, как эта маленькая девочка пишет. Ее лицо превратилось в маску напряжения. Бедняжка и так уже нагляделась на трагедии. Не надо ей добавлять. Я хлебнул спрайта и решил, что подожду, пока мы сможем поговорить без Коко.
Вернулась Марго с подносом, груженным латуком, к которому прилагались миски со стейком, рисом, свежей зеленой фасолью, цветной капустой, какой-то зеленью и пикантным соусом из арахиса.
– Пипец красота, – сказала Коко. – Придется мне потом поменять текст.
Мы вчетвером с жадностью набросились на еду, и вскоре стол превратился в хаос из скомканных салфеток и опустевших тарелок. Коко вернулась к своим каракулям. Время от времени она тыкала в салфетку и спрашивала Нзази, какие строки нравятся ему больше. Что бы она ни писала, он относился к ее творчеству крайне серьезно и долго размышлял, прежде чем ответить ей жестом.
