Вот и безликая дверь, от которой веяло холодом. За этой дверью, мир Виктора окончательно рассыплется на мелкие осколки. Он подошёл в нерешительности. Боялся протянуть руку, заглянуть в то, что было скрыто. Нервно кусал губы. Теперь ему даже захотелось, чтобы те двое у входа решили всё-таки проявить сознательность, догнать его, увести отсюда. Он сглотнул вязкую гадость во рту.
Тут дверь открылась, вышла его мать и бросилась на шею Виктору с рыданиями:
— Витенька, сынок! Не ходи, не ходи, прошу тебя! Нету больше Оленьки. Витя-я-я! — захлёбывалась она в слезах. Виктор отстранил её от себя и зашёл в комнату. Вот теперь оттягивать стало невозможным.
На столе, закрытое белой простынёй, лежало тело. В углу комнаты оказывали помощь, видимо, потерявшей сознание матери Ольги. Пахло формалином, чем-то ещё химическим. Отчего-то в голове возник запах мясного отдела на рынке. К горлу подступила тошнота.
Виктор на ватных ногах подошёл к трупу. Трясущимися руками неловко потянул простынь в районе головы. Последняя, с самую маленькую песчинку, надежда, что за простыней окажется не Оля ещё теплилась в сердце.
В глазах тотчас потемнело. Виктор прокусил губу, во рту привкус крови. Внутри, как будто, что-то окончательно оборвалось. Звуки вдруг стали такими далёкими, неживыми, приглушенными. Он мог только потрясённо смотреть в мёртвое лицо. У неё, и правда, были аккуратно подкрашены ресницы; нанесены тени на глаза; накрашены губы, бережно и неброско, как она обычно и носила; чуть припудрено лицо. От всего этого ещё сильнее давило понимание, что Оля мертва. Виктору жутко было наблюдать макияж, нанесённый на маску смерти. Худенькая шея девушки покрыта уродливыми синяками и ссадинами. Волосы заплетены в длинную косу. Такую причёску она не носила со школы. Он было протянул руку, чтобы коснуться её лица, но на полпути отдёрнул, так и не решившись.
В памяти Виктора всплыло их первое свидание.
Новенький кинотеатр. Запах попкорна и лёгкий аромат духов от Оли, которые она взяла тайком у матери. Витя делал неловкие попытки её поцеловать, но она со смехом уворачивалась, играя с ним, хоть по ней и было видно, что она совсем не против такого внимания. Оле хотелось показать себя порядочной девочкой. Какой она всегда и была. Только под конец фильма (который она оба почти и не смотрели) сама положила свою ладонь на его.
Витя ей сразу понравился, призналась она позже. Они гуляли по парку, рядом с их школой. Ярко и тепло над ними улыбалось майское солнце. Витя шутил, дурачился, даже прочитал ей наизусть какое-то стихотворение. Наслаждались мороженым на качелях. Она смеялась задорным смехом, а он тонул в её очаровательных, манящих, изумрудных глазах. Потом проводил её до дома. Первый, их лёгкий, ребяческий, ни к чему не обязывающий, но одновременно, такой памятный и нежный поцелуй. Едва сомкнулись губы на мгновение. Вот за ней захлопнулась дверь, и Витя вдруг стал таким лёгким, что только каким-то чудом не взлетел и не постучался в окошко её комнаты.
