— Парни, — говорит он, — хотите стихотворение про баню? Сам придумал!
— А ну!
— Разговоры в строю! — строжится сержант.
Кеша косится на Калинкина и тихонько спрашивает:
— Ты медкомиссию проходил?
— Проходил, а что?
— Да так… Думал, графоманов не берут.
— У самого уши прозрачные, — беззлобно отвечает парень.
— Прекратить разговоры!
Ну и слух у этого сержанта! Далеко пойдет с такими локаторами.
В раздевалке стриженые сдирают с себя гражданские одежды, словно соревнуются, у кого больше отлетит пуговиц. А чего жалеть, если сейчас им выдадут настоящее военное обмундирование? С погонами! С ремнями, на которых жарко сияют увесистые медные бляхи! Правда, сержант сказал, что желающие могут отослать одежду домой, но кто ж этим станет заниматься? Чай не бедные!
— Эй, парень, ты что про баню сочинил? Валяй!
— Поэма или роман в стихах?
— А вот слушайте:
В предбаннике смотрит
Телевизор Ваня.
Ох и хороша же ты,
Русская баня!
— Во дает! Ротным поэтом будет!
— Слушай, ты чего лапшу на уши вешаешь? Откуда в предбаннике телевизор?
— Кончай придираться к парню. Свободный полет мысли!
— Все правильно — поэма о повышении благосостояния народа.
Брызжут в разные стороны пуговицы — белые, черные, желтые, синие. Колышутся и мелькают загорелые ребячьи тела, стриженые головы. Трещат и порхают крыльями презренные гражданские рубахи, куртки, пиджаки, брюки. Все это слетается в огромную кучу под названием «макулатура».
— Э-э! А где ж обмундирование?
— Правда, где? Я голым королем служить не собираюсь.
— Спокойно, старшина сейчас привезет, — поясняет Шевцов. — Марш мыться!
— Парни, куда нас завели? — кричит кто-то, как резаный.
— Как куда? Вроде, в баню.
— Иди глянь — морозильник! Трубы ледяные!
— Шутишь или смеешься?
— Иди, иди, засмеешься!
Бесштанная масса плотно залепляет двери в банное помещение и разочарованно гудит. От бетонного пола веет холодом, как в пасмурное утро после ночного дождя.
— Вот тебе и телевизор…
— Эй, поэт, сочиняй новое стихотворение!
— Без паники! — снова раздается голос, которым бог награждает артистов, большое начальство и некоторых сержантов. — Сейчас включат горячую воду. Заходи! И поживее, через час дивизион придет мыться.
Ничего не поделаешь, приходится соглашаться на роль свежемороженого новобранца. Перешагнув порог, голый мóлодец нервно вздрагивает, покрывается гусиной кожей и шлепает крутить краны.
— Эй, поэт! — кричит Кеша, стуча кулаком по крану. — Сочини к своим стихам музыку, петь охота!
